Рейтинг: R
Пейринг: Регина Миллз / Эмметт Свон (основной) там еще по ходу могут быть какие-то
Сюжет: Эммы Свон не было никогда, - как сказал тогда Принц в подземелье, "это мальчик". Эмметт, он же Спаситель, попадает в Сторибрук волею судьбы и маленького несносного чудовища, который оказался ему сыном.
Предупреждения: поскольку Эмметт немного пижон,
От автора: мухаха, я предвкушаю кульминацию истории. Когда я ее закончу. Закончу ли я ее вообще?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, часть 1Самая главная проблема сказок состояла в том, что они всегда хорошо заканчивались. Все могло идти наперекосяк, но итог был один - все жили долго и счастливо. В отличие от Генри, Эмметт сказки не любил и не верил в них. Истинная любовь, спаситель, счастливый конец, - вся эта чушь не имела ничего общего с реальностью. В одном лишь мальчишка казался прав: город и в самом деле проклят. Потому что время от времени Сторибрук словно выворачивало наизнанку, являя жителям совсем неприглядную обратную сторону. Как будто однажды ночью все засыпали и попадали в кошмар, что не таял в предрассветной дымке. И, вероятно, Эмметт все еще спал, запертый в этом ужасном мире, поэтому все ждал и ждал, когда же голос Мэри Маргарет, такой заботливый и родной, наконец, вытянет его с обратной стороны, пробившись сквозь пелену сна.
Но ничего не происходило, и место бестелесного голоса заполнила собой звенящая тишина. Возможно, он просто оглох от воя сирен, преследовавших его последние несколько дней. Сколько их прошло? Два? Три? Бесполезно считать. Во сне ощущение времени слишком обманчиво.
Невыносимый запах гари и паленой плоти, казалось, въелся в стенки горла. Эмметт чувствовал его на вкус вместе с подступающей тошнотой, стоило лишь сглотнуть. Пальцы пропитались никотином от бесчисленных сигарет, истлевших до фильтра. Он глотал дым жженного табака впустую: тот привкус было не перебить.
Щелчок дверного замка за спиной совпал с ударом сердца.
- Это он.
На этих словах Эмметт прикрыл глаза и медленно выдохнул, выталкивая из легких скопившийся там воздух. Правой рукой парень обессилено потер лицо, словно хотел снять с себя тонкую паутинку кошмара.
- Хорошо, - наконец, отрывисто произнес он, не открывая глаз.
Все должно было закончиться именно сейчас, но отчего-то не заканчивалось.
- Она еще не знает. Я запретила говорить, - прозвучало совсем рядом.
Непонятно, как Регина сумела незаметно оказаться прямо за ним, не выдав стуком каблуков свои шаги. Впрочем, во сне и не такое возможно, верно?
- Хорошо, - снова пробормотал Эмметт, хотя ничего хорошего в этом не видел, и чуть более разборчиво добавил. - Я сам ей скажу.
Чужая рука легла на плечо и едва ощутимо сжала. Эмметт знал, что это означало и как никогда боялся последовавших слов.
- Это не ваша вина.
Страшнее этого было лишь открыть глаза и увидеть вокруг себя вовсе не квартиру Мэри Маргарет, а холодные стены больницы. Лишить последней надежды, что все происходящее ему только снится.
- Нет, не моя, - отчего-то с готовностью согласился он пустым голосом и тут же поправил себя. - Не только моя.
Пальцы чуть сильнее сжали плечо. Был ли это жест утешения или попытка обратить на себя внимание, но Эмметт все равно откинул назад так не кстати разболевшуюся голову. Регина смотрела прямо перед собой и никак не отреагировала, хотя определенно чувствовала на себе его взгляд.
- Вам придется научиться с этим жить, а иначе вы сойдете с ума, - ни к кому конкретно не обращаясь, сказала она и сделала шаг назад. Вместе с ней отступила головная боль.
Следующий вопрос для нее раздался уже за спиной.
- И что же сделаете вы?
Они развернулись почти одновременно, Регина лишь на секунду замешкалась. Свет от больничных ламп придавал ее смуглой коже болезненный оттенок, отчего она казалась старше. Никаких следов макияжа, равно как и эмоций. Ее лицо сейчас больше походило на маску, и стоило лишь позавидовать подобной стойкости. Или бессердечности.
- Пойду домой, обниму сына, приготовлю ужин.
Ее голос звучал буднично и устало. Как будто не она вытирала платком с его лица чужую кровь и не стояла рядом, когда разрезали кузов сгоревшей машины.
- Вот так просто? - спросил Эмметт с кривой ухмылкой, но не от того, что его позабавил ответ. Кажется, мэр Миллз все правильно истолковала.
- Вот так просто, - левый уголок губ дернулся при этих словах, находя в них горькую иронию. - Спокойной ночи, шериф.
***
Ни о каком спокойствии и речи не могло идти, но он стойко переносил все в себе, сколько не умоляла Мэри Маргарет его выговориться. Она была подавлена не меньше, но все же находила силы кротко улыбаться за завтраком в выходные и вести беседу о какой-то ерунде. Он кивал ее словам, машинально улыбался в ответ, а в голове раз за разом прокручивал произошедшее, пытаясь определить степень своей вины.
В том, что они все так или иначе причастны к последствиям его подозрений сомнений не вызывало.
Противнее всего, что он оказался прав. Придуманный план, простой как апельсин, они с Руби отработали на отлично. Говорят, в самым маленьких городах прячутся самые страшные чудовища, и Эмметт как раз наткнулся на логово одного из них.
В тот момент он чувствовал омерзение и гнев, что с ним позже разделила местный мэр.
- Больной ублюдок, - выдохнула она тогда, перебирая пачку свежеотпечатанных фото. Ее губы сжались в тонкую линию от сдерживаемой ярости. Женщина подняла взгляд на шерифа, который стоял перед столом с мрачным выражением лица, и кивнула.
В тяжелой бюрократической машине закрутились неповоротливые шестеренки.
Теперь, цепляя за пояс шерифский значок, Эмметт боролся с желанием выкинуть этот бесполезный кусок металла. Именно закон стал их главным препятствием в деле.
Если бы им не пришлось ждать злосчастный ордер, все могло сложиться
по-другому. Много было сделано не так из опасений, что они спугнут Тилмана или обвинение рассыплется из-за формальностей.
- Хорошего дня, - негромко пожелала ему Мэри Маргарет перед уходом, и это звучало почти как издевка. Он плохо ел, почти не спал и перестал бриться. Отросшая щетина понравилась бы Руби, которую он старательно избегал. Это было нечестно, в конце концов она просто выполняла его просьбу, но парень не мог избавиться от мысли, что они прокололись в самом начале. А, значит, она тоже виновата.
Зима подкрадывалась, постепенно пожирая световой день. У полицейского участка горел лишь один фонарь, под которым он припарковал машину.
В офисе царил беспорядок, но Эмметт словно ничего не заметил и направился к своему столу за стеклянной перегородкой. Под ногами шуршали разбросанные бумаги, хрустел пластик разбитого телефона, однако зачинщика беспорядка в камере не наблюдалось. В самом деле, иначе бы шерифу пришлось арестовать самого себя.
Едкий сигаретный дым въелся в мебель, но Эмметта и это не трогало. В последний раз он курил здесь в ожидании, набивая пустой стаканчик из-под кофе пеплом.
Предусмотрительно выкрученная пожарная сигнализация молчала. Лишним был только стул, придвинутый для особо гостя. Шериф, не глядя, скинул на него непривычно легкую куртку, - забрызганную кровью кожанку пришлось выкинуть. Он даже не помнил, когда это произошло, до или после того, как они с Региной приехали в больницу. Там она в какой-то момент схватила его за плечо и потянула в ближайшую уборную, заставляя смыть еще липкую кровь с лица и рук. Тем вечером он долго скреб до красноты кожу в душе.
Эмметт беззастенчиво закинул грязные ботинки на стол и откинулся в кресле. Его присутствие здесь как никогда казалось бессмысленным. Он разочаровался в себе. А Генри? Разве продолжит он видеть в нем спасителя после случившегося? Пусть мальчик и не знал доброй части истории, результат говорил сам за себя.
Прошло какое-то время, прежде чем со стороны коридора послышался знакомый цокот каблуков. Появление мэра в участке мало его удивило, наоборот, по мнению Эмметта, она явилась с опозданием. Впрочем, и для нее увиденное не стало сюрпризом.
- Работа кипит, да, шериф Свон? - деловито заметила Регина, заходя в офис. Эмметт не шелохнулся и также молча наблюдал, как она переложила на стол его куртку, чтобы присесть на освободившееся место. Сумочку мэр поставила себе на колени и теперь придерживала за края обеими руками. Она не сделала попыток поднять жалюзи или включить свет, не поморщилась от запаха, но старалась не коснуться спинки стула светлым пальто.
Всего пару дней назад он видел ее на этом самом месте, куда более нервную и раздраженную после разговора с прокурором. Теперь же она выжидающе смотрела на него, собранная, с ровной спиной и спокойным лицом.
- Вы пришли отчитать меня? - Эмметту надоело молчание. Он не сделал ни единой попытки, чтобы выглядеть чуть презентабельнее, - например, хотя бы убрать со стола ноги.
- Ваш телефон не доступен, - сухо проинформировала она.
Ну, разумеется, не доступен. Он разнес его о стену прямо здесь, в участке, как только вернулся из больницы. Впрочем, погром в офисе произошел примерно в то же время.
- Я случайно его разбил, - не моргнув глазом, сообщил он мэру города. - По нему в последнее время мне сообщали только плохие новости.
Чтобы чем-то занять себя за этим бесполезным разговором, Эмметт потянулся за карандашом и только тогда заметил, как у него дрожала рука. Он постарался сгладить момент и вместо этого сжал край столешницы, пытаясь унять тремор. Только маневр не остался незамеченным.
- Вы что, пили? - с холодком в голосе поинтересовалась Регина, немного поддавшись вперед, как будто хотела рассмотреть все в подробностях.
- Я не спал, - честно ответил Эмметт и лениво почесал щетину. Хотя он действительно вчера выпил. - Считается?
Судя по всему, ответ ей не понравился.
- Я здесь с вами не в детские игры пришла играть, - предупреждающе заметила она до боли знакомой интонацией. Эмметт поморщился. Все возвращалось на круги своя после напряженных дней плотной совместной работы. Разумеется, Регина снова выглядела так, будет все знала лучше других. Однако подобные разговоры о его незрелом поведении были стары как мир и уже порядком надоели.
- Тогда зачем вы здесь? Хотите поговорить о случившемся? Попросите излить душу? - он заговорщически понизил голос, как будто собирался поделиться страшной тайной. - Поплакаться?
Сквозь приоткрытые жалюзи с улицы проникал тусклый свет, и трудно было сказать по лицу, о чем думала Регина. Какое-то время она сидела застывшим изваянием, буравя его взглядом, словно ждала продолжения. Но продолжения не последовало, и она только покачала головой.
- А я уж думала, что вы повзрослели, - разочаровано заключила Миллз. И это буквально вывело Эмметта из себя. Она еще будет осуждать его?
- Я тоже много думал. Как он узнал о нашем приходе?
Вот что больше всего беспокоило его все это время. Боялся, что упустил что-то, когда в первый раз осматривал комнату с завешанными окнами, или по неосторожности наследил. Такие психопаты как Тилман дотошны и подозрительны. Но это не объясняло того факта, что он их ждал.
- Вы полагаете, я ему сказала? - с неверием посмотрела на него Регина, как на сумасшедшего. - Вы что, совсем рехнулись?
Казалось, она была искренне возмущена таким предположением, но Эмметт было уже не остановить. Сейчас его могла вывести из равновесия любая мелочь.
- Знали только мы с вами и тот тупоголовый прокурор, Спенсер, - упрямо продолжал парень. - А он засадит кого угодно, лишь бы на медальку выслужиться.
- И поэтому вы обвиняете меня?
- Вы все равно их не переносили, - выдал он убийственную правду и зачем-то пояснил очевидное. - Детей Тилмана.
На самом деле, пусть в этом заявлении и была своя доля истины, Эмметт никогда всерьез так не думал. На счет Регины он не обманывался - мадам мэр была человеком жестким, даже жестоким в какой-то степени, не гнушалась бить со спины, да и натуры подлой не скрывала. Но рассматривать случившееся как какой-то садистский план или извращенную месть за доставленные в прошлом неприятности Эмметту и в голову не приходило. Все, что происходило между городским автомехаником и его детьми в той комнате, вызывало в ней неподдельное отвращение и злость. Она бы ни за что не стала такому потворствовать или спускать рук. В противном случае, ему нужно было поверить, что женщина, воспитывающая Генри, еще большая психопатка, чем заживо сгоревший ублюдок.
Своей последней фразой Эмметт перегнул палку. Наверное, находись он ближе, она бы влепила ему заслуженную пощечину.
- Встаньте, шериф, - спокойно приказала Миллз, и он нехотя, но подчинился. Полоски света, прошивающие помещение насквозь, рябью прошли по телу, когда она вслед за ним поднялась на ноги.
- Вы отстраненны от должности на следующие две недели, - безапелляционно сообщила Регина. - Весь этот срок вы будете наблюдаться у доктора Хоппера. И пока он не даст соответствующего разрешения, я не позволю вам занимать это место или видеться с Генри.
Парень не шелохнулся ни во время обрушенной на него холодной тирады, ни когда Миллз сняла с его пояса шерифский значок. Даже мысли не возникло ее отговаривать или спорить. У нее были причины и полномочия, чтобы так поступить.
Без суеты и лишних движений мэр забрала сумку и спрятала значок в карман пальто.
- Всего хорошего, мистер Свон, - заучено сказала она на прощанье, оставляя его одного.
Кажется, впервые он не мог обвинить ее в предвзятости. Ему действительно была нужна помощь.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, часть 2
Признание проблемы может и считалось первым шагом на пути к ее решению, но отнюдь не облегчало процесс.
Терапия с доктором Арчибальдом Хоппером оказалась определенно не самым лучшим опытом в жизни Эмметта. Он еще с детства успел возненавидеть кабинеты психотерапевтов и пустые улыбки их хозяев, призванные завоевать доверие. Не раз и не два очередные приемные родители отправляли непослушного ребенка к специалисту, чтобы тот мог на законных основаниях покопаться в недолюбленной детской душе.
Минувшие годы нисколько не ослабили неприятные воспоминания о тех сеансах, не улучшили мнение и о проводивших их врачах. Доктор Хоппер мало чем от них отличался.
Со стороны могло показаться, что он искренне старался помочь Эмметту, только последний не спешил подпускать его к своему сознанию. За спокойствием и видимой
доброжелательностью скрывалась слабохарактерная и неуверенная в себе личность. Генри считал Хоппера сверчком, и, пожалуй, этот образ подходил ему как нельзя лучше. Клубок комплексов, которым он владел помимо собаки, еще не каждый мозгоправ взялся бы распутать.
С Мэри Маргарет подобными мыслями Эмметт не делился - она наверняка бы охнула и принялась с жаром защищать Арчи от столь резких нападок. Но проживание в Сторибруке, равно как и история с Тилманом, доказывали, что в больших и маленьких городах люди одинаковы. Даже в месте, где все друг друга знали в лицо, у каждого хранился свой скелет в шкафу - как и у любого жителя мегаполиса.
Эта идея, возникшая уже после первого сеанса, стала ключевой на последующие две недели. Эмметт ухватился за нее с самоотдачей, присущей людям отчаявшимся.
Со стороны казалось, что он просто бездельно слонялся по улицам или засиживался в заведениях, как могли позволить себе те, кому было нечем заняться. Однако парень был бы рад узнать, что именно такое впечатление он производил.
Небольшая записная книжка, подаренная много лет назад мимолетной подружкой, к концу второй недели была исписана вполовину, хотя в начале вынужденного отдыха в ней едва ли можно было найти пару адресов.
По измятой карте, которую ему удалось отыскать в квартире Мэри Маргарет, он прокладывал ежедневные маршруты, уделяя особое внимание окраине города. Сторибрук оказался куда больше, чем он мог предположить. И хотя большую часть окружающей территории занимал лес, о некоторых местах, вроде заброшенной каменоломни, Эмметт никогда не слышал. В городском архиве нашелся затертый план тоннелей, который он старательно перерисовал.
Не считая себя человеком сентиментальным, он все же прошелся по кладбищу, задержавшись ненадолго перед новой могилой. Коснулся шершавого камня надгробия и тут же спрятал руку в карман. Картины произошедшего все еще были свежи в сознании, и он сомневался, что они вместе с чувством вины когда-нибудь окончательно исчезнут.
Кладбище было старым, судя по надгробным датам. За последние пять лет в Сторибруке стало на два жителя меньше, и оба раза Эмметт присутствовал на похоронах. Третье тело до сих пор хранилось в больнице, в отделе судебно-медицинской экспертизы: обгоревшие останки Майкла Тилмана были надежно заперты в металлическом отсеке холодильника.
Фамильный склеп Миллз при свете дня уже не казался таким зловещим. Вход закрывала крепкая дверь с навесным замком, отчего он мало напоминал о роковой ночи, лишившей города прежнего шерифа. Мысли о Грэме помимо воли лезли в голову и когда парень стоял напротив обугленной коробки здания, некогда служившего пристанищем беглой наркоманке. Дело о поджоге так и осталось нераскрытым, что пометил в книжке Эмметт, после чего с хмурым видом спрятал ее в карман.
Он огляделся и закурил; вокруг не было ни души. О каких уликах могла вообще идти речь? Но вовсе не для этого он торчал здесь на пронизывающем ветру.
Лишь стоило доктору Хопперу открыть дверь, впервые впуская его в свой кабинет, как Эмметт тут же узнал в нем того самого мужчину, что подсказал ему дорогу к дому, где пряталась Эшли Бойд с накладным животом. Первый сеанс Эмметт просидел молча, игнорируя все попытки доктора наладить с ним контакт. Потная ладонь и слегка сбивчивая речь, запомнившиеся в начале встречи, не вязались с уверенным, почти властным голосом и такой же осанкой, что проявились, стоило сеансу начаться. Доктор Хоппер не просто чувствовал себя в своей тарелке, он наслаждался своим ведущим положением, - в конце концов, дальнейшая судьба шерифа зависела от него. Эмметт его не слушал, сосредоточившись на воспоминании, которое до сих пор просто не всплывало в сознании, но теперь казалось странным: что в ночь пожара доктор Хоппер делал на окраине города? Вопросы прежнего шерифа относились к короткому промежутку времени, в который был совершен поджог. Обязательство перед Голдом не позволяло Эмметту раскрыть истинные мотивы своего пребывания в заброшенном доме. Присутствие доктора Хоппера просто выпало из канвы показаний.
В радиусе нескольких миль вокруг раскинулся лес, и единственным обжитым местом был располагающийся неподалеку женский монастырь. Его настоятельница, женщина средних лет с заколотыми на затылке волосами, общалась с ним сдержано и заученно сообщила, что мужчинам сюда вход воспрещен. За ее спиной по двору прогуливалась пара монашек; одна из них не без любопытства взглянула на раннего гостя. Убранные назад каштановые волосы открывали миловидное лицо без единого намека на косметику. Эмметт не успел разглядеть ее как следует; заметив интерес, настоятельница поспешила выпроводить его за ворота. Парень не сопротивлялся, но две последующие ночи провел в машине неподалеку. Он едва не угробил «жук», в темноте пробираясь по промерзшей грунтовой дороге с отключенными фарами, но узнал, что хотел.
Помимо заметок о Хоппере, в записной книжке нашлось место для некоторых личностей, которых парень заприметил в «Кроличьей норе», местном ночном клубе с разношерстной публикой. Клуб располагался в подвальном помещении в нескольких кварталах от центра города, чтобы не мозолить мэру глазу, как полагал Эмметт. Пару раз он видел там Руби, но их общение ограничилось кротким кивком издалека. Впрочем, она и без него не страдала от отсутствия мужского внимания. Вопреки своему легкомысленному поведению и провокационным нарядам, она демонстрировала удивительное постоянство и каждый раз уходила в компании одного и того же мужчины. До личной жизни Руби Эмметту не было дела, а вот ее спутник был куда более любопытной фигурой. Мужчина бывал в клубе почти каждую ночь и вполне успешно играл в бильярд на деньги. Но даже тогда он не снимал с левой руки кожаную перчатку, и это казалось странным.
- Кто он? - как-то между делом спросил Эмметт у бармена, стараясь не выглядеть заинтересованным. Чтобы сидеть за баром ночи напролет, не вызывая подозрений и не теряя трезвой головы, он не заказывал ничего крепче пива.
- Ты про Джонса? - судя по направлению его взгляда, они говорили об одном и том же человеке. - Мой тебе совет, парень, лучше с ним не связывайся.
На этом разговор закончился, но для себя Эмметт пометку сделал. Казалось, еще никогда он не работал настолько усердно и продуктивно, даже будучи в должности шерифа. Отсутствие значка только сыграло ему на руку. В отличие от Грэма, его личность не была широко известна, а пребывание в Сторибруке позволило примелькаться и не выдавать в нем чужака. Хотелось верить, что он казался окружающим смутно знакомым, но не настолько, чтобы они могли вспомнить его имя или связать с работой в участке. Эмметт старался не сильно лезть на глаза и дальше необходимого поддерживать случайные разговоры. Пару раз он угощал красивых девушек, которые благосклонно принимали комплементы и громко смеялись над его шутками, вполне очевидно давая понять, что не против продолжить ночь в другом месте. Но при всей заманчивости предложения, Эмметт каждый раз уклонялся, твердо придерживаясь правила не заводить в подобном месте даже мимолетных отношений.
Правда, для фей он бы сделал исключение. Так здесь называли девушек особо круга. Они приезжали ближе к полуночи, всегда в дорогих платьях и в сопровождении мужчин, проходили через весь клуб, а затем скрывались за бархатными портьерами и крепкими спинами вышибал, отделявших общий зал от vip-зоны. Эмметт был хорошо знаком с правилами клубов, чтобы не пытаться проникнуть туда без приглашения, и достаточно осведомлен, чтобы представлять, что там происходит.
Ни одна из этих девушек не появлялась в «Кроличьей норе» больше двух ночей подряд, но, как успел убедиться Эмметт, они просто чередовались. Среди них была его мимолетная знакомая, которую он поначалу не узнал. Одежда, прическа, макияж сделали из нее совершенно другого человека. Кто бы за всем этим не стоял, он был на редкость изобретательным. Фей привозили всегда на одних и тех же машинах, но никто не видел, когда и как они покидали клуб. Черный ход с обратной стороны здания был заставлен мусорными баками, куда скидывали отходы. Других видимых запасных выходов Эмметт не нашел. Пришлось оставить все как есть, чтобы не обращать на себя ненужное внимание.
В квартиру он обычно возвращался под утро, иногда даже заставал Мэри Маргарет за завтраком. Она была крайне недовольна его новым образом жизни, очевидно, полагая, что на почве стрессов и чувства вины он слетел с катушек. Они не поссорились лишь потому, что мало виделись. Самый долгий разговор не продлился десяти минут и больше походил на допрос: Эмметт расспрашивал ее о санитаре из психиатрического отделения, в котором до неудачного побега держали Тилмана. Но девушка не смогла вспомнить никого из персонала больницы с уродливым шрамом на шее. Во время разговора она то и дело морщилась: после клуба его одежда постоянно воняла сигаретным дымом и чужими духами. Не одобрялась ею отросшая на щеках Эмметта щетина. В целом, он действительно создавал впечатление отшельника, но считал, что ему это только на руку - так труднее было признать в нем местного шерифа.
Вечер пятницы по праву считался лучшим временем для того, чтобы расслабиться в беззаботном предвкушении близящихся выходных. Сейчас в любом заведении было шумно и многолюдно, а на улице - темно и стыло. Недели непрерывных поисков подноготной отдельных жителей Сторибрука порядком измотали его, поэтому Эмметт сделал выбор в пользу тихого вечера в пустой квартире. Мэри Маргарет предпочитала проводить пятничные вечера в больнице. Волонтерство было ее собственной терапией, отвлекавшей от мыслей о Дэвиде, который проводил это время с женой. Было в этом что-то жалкое, но Эмметт ее не осуждал.
Однако в этот раз все сложилось по-другому.
Слоенный пирог с вишней стоял аккурат посередине стола как именинный торт. Эмметт с трудом отвел от него взгляд и непонимающе посмотрел на Мэри Маргарет, которая при его появлении тут же вскочила на ноги.
- Что-то произошло? - с настороженностью в голосе спросил он. Жизнь не давала много поводов для радости и отучила ждать хорошее от сюрпризов. Но девушка лишь тепло улыбнулась в ответ. Удивительно, как при всех разладах в личной жизни она умудрялась оставаться таким добрым и отзывчивым человеком. Альтруизм был ее суперсилой, как сказал бы помешанный на комиксах Генри.
- Позвольте поздравить вас с возвращением, шериф, - подражая командирскому тону, торжественно объявила она, и у Эмметта отлегло на сердце. Девушка подошла поближе и обняла его, поборов секундное замешательство. Возможно, - и ему было неловко в этом признаться, - он любил их редкие объятья. Было в них что-то успокаивающее и что-то знакомое, хотя каждый раз он не мог понять что. Это как слово, которое вертится на языке. Мэри Маргарет отступила с заметным румянцем на щеках и покрасневшими ушами. Эмметт в который раз задался вопросом, испытывает ли она к нему что-нибудь; у него самого были смешанные чувства по поводу их неудачного поцелуя.
- Как ты узнала? - вместо этого спросил парень, снимая и вешая куртку на спинку стула. Вишневый пирог отвлек его внимание еще с порога.
- Вейл, - бесхитростно ответила она, завершая приготовление чая.
Очередная сомнительная личность Сторибрука. Эмметт видел его в клубе один раз, и тогда доктор быстро скрылся за бархатными портьерами.
- Арчи сумел тебе помочь?
Все это время тема посещений психотерапевта успешно обходилась стороной, по большей части из-за шпионских игр. Но нельзя было избегать этой темы вечно. Так же думала и Мэри Маргарет.
- Я знаю, мы не говорили о твоей терапии, но... я переживаю.
И она нисколько не кривила душой. Именно поэтому Эмметт никогда не сказал бы ей всей правды. Некоторые вещи лучше было не знать; зачем рушить наивное представление о городе и живущих в нем людях, которых она видела каждый день. Довольно было Тилмана. Чувство вины кольнуло под сердцем, но не за детей, которых он не сумел должным образом защитить от отца. Нет, просто Эмметт только сейчас осознал, что никогда не спрашивал, как пережила произошедшее его соседка. Настолько погряз в собственных терзаниях и даже не потрудился узнать, что она чувствовала, каждый день видя пустую парту, за которой когда-то сидели двойняшки.
А может в глубине души считал ее частично виновной в произошедшем, как и всякого, кто не придал значения изменениям в поведении детей?
- Да, он оказался полезен, - уклончиво ответил Эмметт. Он не стал вдаваться подробности о том, как прижал незадачливого доктора к стенке - в прямом и переносном смысле. Ему требовалось признание, которое бы подтвердило теорию об истинном назначении женского монастыря (о чем Мэри Маргарет тоже не стоило знать). Он не расскажет ей, что после этого Арчи проводил сеансы наедине с самим собой. Время - ресурс ограниченный, но Эмметт лишь недавно открыл для себя его ценность. Последний визит к доктору Хопперу он нанес сегодня. Просто чтобы убедиться, что мадам мэр услышит от него верное заключение о психическом состоянии шерифа. У бедняжки дрожали руки, когда он набирал нужный номер, но Эмметт не чувствовал к нему жалости. Узнай Регина как любил проводить вечера доктор, некогда занимавшийся с Генри, она бы наверняка с него три шкуры спустила.
Поэтому Эмметт просто наслаждался вкусным пирогом и посмеивался над школьными историями Мэри Маргарет. Все эти две недели она была единственной ниточкой, связывавшей его с Генри. Где-то в тумбочке лежал ворох записок, полученных от ребенка. Он воспринял запрет мэра всерьез и не стал испытывать ее терпение, но без телефона продолжал поддерживать связь иным способом. Надо признаться, даже с новым темпом жизни Эмметт успел соскучиться по пацану.
Момент практически семейной идиллии прервал зазвонивший телефон. Наверняка, Дэвид улучил момент, чтобы ускользнуть от жены под каким-нибудь фальшивым предлогом, раздраженно подумал про себя Эмметт. Он не порицал измены, когда на то были веские причины, но в данном случае был бы только рад как следует проучить Нолана. Ни Кэтрин, ни Мэри Маргарет не заслуживали такого отношения.
Сомнения закрались в душу при виде недоумения на лице хозяйки квартиры.
- Да? - напряженно спросила она в трубку, и это волнение передалось Эмметту. Но затем ее лицо прояснилось, словно она узнала звонившего. - Да, здравствуйте.
И пусть голос ее стал увереннее, она все еще выглядела удивленной.
- Да, рядом, - она кинула быстрый взгляд на Эмметта, словно хотела убедиться, что он еще здесь. - Я могу передать ему... О.
Ее глаза комично округлились, после чего она почти тут же энергично закивала.
- Конечно, конечно, передам, - поспешила заверить собеседника она, и снова посмотрела на Эмметта. Он вопросительно поднял брови, а затем нахмурился, видя как Мэри Маргарет закусила губу, явственно пряча улыбку. Появилось ощущение, что правда ему не очень-то понравится. - Хорошо, я прослежу.
Судя по ходу разговора, собеседник на другом конце провода чувством такта не отличался: сначала слова не давал вставить, теперь резко оборвал звонок.
- Кто это был? - задал Эмметт очевидный вопрос, хотя мог и не напрягаться. В этой вселенной не было ни единого шанса, чтобы Мэри Маргарет в следующую же секунду не сдала своего собеседника.
- Регина.
Удивительным было не имя звонившего, а сам факт звонка. Мэри Маргарет в любимчиках мэра не ходила, скорее, наоборот - мисс Миллз откровенно ее недолюбливала, но все же сподобилась на относительно цивилизованную беседу. Но к чему такие жертвы?
- Что она сказала, что ей надо? - озвучил Эмметт тот же вопрос другими словами. И ему не очень-то понравилось, с какой хитринкой в глазах посмотрела на него девушка.
- Она приглашает тебя в гости сегодня в десять.
Хмурая складка пролегла меж сведенных бровей.
- В мэрию? - без задней мысли спросил он. Может, ему уже давно пора начать жалеть несчастную Регину, которая живет только работой? Неужели не нашлось дел приятнее, чем сидеть в своем офисе за кучей бумаг? Или ей просто скучно? Настолько, что это стоило затраченных на его поиск сил?
Он чувствовал подвох. Здесь должен был быть подвох. Иначе отчего так подрагивали уголки губ сидящей напротив девушки?
- В особняк.
Вот он так и знал!
- Зачем?
Эмметт был совсем сбит с толку. Обычные люди предпочитали встречаться дома с друзьями, и когда он проверял в последний раз, его в списке друзей Регины Миллз не было. Он вообще сомневался, что у нее были друзья.
- Понятия не имею.
Невозмутимость не была сильной стороной Мэри Маргарет, и все ее мысли всегда читались по лицу. Сейчас она определенно недоговаривала.
- Да ладно, не стесняйся, можешь сказать прямо, - подбодрил Эмметт, перехватывая из ее рук нож, чтобы задобрить внушительным куском пирога.
- Это не мое дело, - как будто заочно извинилась она, поддавшись на его уговоры. Словно боялась, что он может воспринять ее неопределенность за неодобрение, она тут же подкрепила все словами решительной поддержки. - Но я не стану тебя осуждать.
Пирог был забыт. Какое-то время Эмметт выжидающее смотрел на нее, пока смысл сказанного медленно проникал в сознание.
- Ты же не думаешь...? - он осекся, не желая произносить этого вслух. В другое время он нашел бы ситуацию презабавной, наблюдая за тем, как лицо Мэри Маргарет постепенно заливается румянцем. Но в данном случае ему только и оставалось, что всплеснуть руками. - Господи, ты именно так и подумала!
- Она красивая женщина. И мать Генри, - отчаянно защищалась все еще красная как рак девушка. - Это вполне нормально, если вы...
- Все, не продолжай, - умоляюще сложил ладони Эмметт в надежде утихомирить собеседницу. И когда только вечер в честь его новообретенной должности успел превратиться в фарс?
- Почему ты не хочешь наладить с ней отношения? - кажется, она искренне этого не понимала.
- Потому что это будут нездоровые отношения. И я больше не хочу об этом говорить.
Последней фразы оказалось достаточно, чтобы прервать Мэри Маргарет на полуслове. К счастью, тактичность была еще одной из ее сильных сторон, и она оставила свое мнение при себе.
Бесполезному спору они предпочли трапезу.
- Знаешь, Генри, наверняка, был бы счастлив, - бесхитростно заметила она, не отрывая взгляда от тарелки. Эмметт с трудом подавил стон. Последние слова заставили его почувствовать себя последним ублюдком.
С ужином было покончено, и не пришлось искать предлог, чтобы выйти из-за стола.
- Пойду собираться, - постарался сгладить он неловкое молчание, прежде чем скрылся за дверьми в ванной. Парень стянул через голову свитер и расстегнул ремень, когда в дверь осторожно постучали.
- Регина сказала, что с такой ужасной бородой она тебя на порог не пустит, - приглушенно сообщила ему Мэри Маргарет напоследок.
Эмметт тяжело вздохнул.
Просто чудесно.