I was an Angel, living in the Garden of Evil
Название: Run this town tonight
Рейтинг: PG-13 а может быть и нц-ха
Пейринг: Регина Миллз / Эмметт Свон (основной) там еще по ходу могут быть какие-то
Сюжет: Эммы Свон не было никогда, - как сказал тогда Принц в подземелье, "это мальчик". Эмметт, он же Спаситель, попадает в Сторибрук волею судьбы и маленького несносного чудовища, который оказался ему сыном.
Предупреждения: поскольку Эмметт немного пижон, немного мудак намеки на инцест, насилие
От автора: не уверена, что выйдет и вышло что-то путное. Но мысли несутся впереди меня, и я уже знаю, как бы закончился сезон. Примерно.
Часть перваяНа самом деле он не такая чувствительная истеричка, это он переваривает новость и ситуацию в целом, прим. автора.
- Повтори, Руби, - он устало потер лицо, словно собираясь с силами, чтобы одолеть очередную порцию виски, услужливо предоставленную легкомысленной официанткой. Это была его привычка, можно даже сказать традиция – бежать от проблем или искать их решение на дне стакана. Именно поэтому после очередного глотка парень будет лениво изучать подтаявшие кубики льда, заглядывая в их прозрачные грани как в хрустальный шар. А затем выпьет залпом остатки разбавленного виски и улыбнется по-детски открытой улыбкой, обещающей любой девушке больше, чем он способен дать.
Руби много не нужно, она привыкла жить сегодняшним днем, а потому в ответ томно опустила взгляд и наигранно смутилась. Не зря Грэнни за ней присматривает, нет-нет, да и приструнит внучку резким словцом. Но на сегодняшний вечер Руби осталась в кафе за главную, позволив бабуле бороться с очередным приступом мигрени в кровати, а не за стойкой. Даже стараться не придется, чтобы затащить младшую Лукас в постель, но сейчас тот редкий случай, когда Эмметта это не радует. Нет, он находил Руби вполне милой, пусть и чересчур вульгарной на его собственный непритязательный вкус. Просто этим вечером ему вряд ли удастся в полной мере насладиться диким сексом, который обещают ее бесстыжие глаза. Навязчивая мысль будет преследовать его и отвлекать – та самая мысль, от которой он усиленно прячется в единственно известном ему заведении в Сторибруке, городке настолько маленьком, что имя его затерлось на карте еще при печати. Эмметт понятия не имел, что такое место вообще существует. До вчерашнего вечера.
- Еще.
Сегодня он упьется. По крайней мере, к этому все и идет. Но разве можно встречать демонов прошлого трезвым?
Протяжный звон колокольчиков раздался со стороны дверей, им в тон жалобно вторили жалюзи, и этот звук заглушил удар опустевшего стакана о барную стойку. Эмметту и дела не было до поздних посетителей, он продолжал играть в гляделки с Руби, все же вознамерившись попросить гостеприимную хозяйку после закрытия проводить до номера и устроить более теплый прием редкому туристу. Неожиданно за спиной раздался робкий голос:
- Эмметт?
Парень неспешно отвел взгляд от официантки, чтобы посмотреть на невзрачную девушку примерно его лет, которая неуклюже вскарабкалась на высокий барный стул по левую от него сторону. Он впервые встретился с ней вчера, только имя не запомнил. При взгляде на эти нелепые торчащие в стороны уши, его губы сами собой растянулись в улыбке, которая вполне могла сойти за приветственную.
- Бокал вина, Рубс. За мой счет, - даже не посмотрев в сторону Лукас, на удивление твердым голосом сказал Эмметт. Угостить даму, чтобы загладить несуществующую вину за плохую память и просто завязать беседу? Он называл это банальной вежливостью. Но в его неуемном и поддернутом алкоголем сознании появилась очередная идея, как интереснее продолжить вечер.
- Ну, что вы, не стоит, - начала отнекиваться безымянная девушка, но парень тут же накрыл ее ручку своей широкой ладонью.
- Я настаиваю.
Он смотрел ей прямо в глаза и при этом отчетливо слышал, как выразительно фыркнула недовольная Руби. Она была немало раздосадована тем, что ее проигнорировали, но, безусловно, понимала, что задумал Эмметт. Наполнив бокал вином, она небрежно поставила его перед своей знакомой, едва не расплескав содержимое, и демонстративно вышла в зал, стараясь сделать это как можно громче.
Эмметта сейчас подобное поведение не трогало. Несмотря на показную обиду, Руби была девушкой отходчивой, так что он легко наладит с ней контакт и тесные связи позже. К тому же, добрая порция выпитого алкоголя говорила не в его пользу, а впечатлить скромную девушку слева куда проще и быстрее, чем завзятую нимфоманку.
За такое легкомысленное отношение к женщинам, его все же сложно было назвать козлом, - по крайней мере, таковым Эмметт себя не считал. Он просто не заморачивался, предпочитая жаркие блицтурниры долгим и серьезным отношениям, которых старательно избегал.
Но что-то иное скрывалось за его внезапной сменой интереса именно здесь и сейчас. Эта девушка в преступно закрытом платье и кардигане, застегнутом на все пуговицы, вызывала странное ощущение где-то в области солнечного сплетения. Под кожу забралась нелепая мысль, что они были знакомы задолго до первой встречи. А к подобным чувствам, не смотря на свою хваленную интуицию, Эмметт относился скептически.
В отличие от Руби, привыкшей к нахальным парням вроде него, бедная школьная учительница по-настоящему смутилась под его внимательным, слегка насмешливым взглядом. Она неловко одернула руку, чтобы поправить сбившийся край кардигана, пытаясь при этом скрыть свое волнение.
- И почему же столь милая леди проводит свой вечер не в объятьях прекрасного принца? – парень начал бессовестно и открыто заигрывать, попутно продумывая дальнейший план действий. Несмотря на легкую сонливость, - его неизменную спутницу при употреблении крепких напитков, - мыслил он на удивление ясно.
- Милая леди и прекрасный принц еще не встретились, - осмелев, подыграла ему девушка и сделала небольшой глоток вина.
- Печально слышать, - он в притворном сожалении утешительно коснулся ее руки. Что-то опять сдавило грудь, но Эмметт не стал придавать этому значение, полностью сосредоточившись на миловидном лице своей собеседницы, которое от невинного прикосновения и винного напитка заметно поалело.
- Наверное, - неопределенно пожала плечами девушка. В ее голосе послышалась тоска, а губ коснулась грустная улыбка, но Эмметт, предвкушающий нечто совершенно иное, этого не заметил. – А вы?
- Я с прекрасным принцем тоже еще не встретился, если вы об этом. И надеюсь, этого никогда не произойдет, - глупо пошутил он, на что девушка робко улыбнулась в ответ. – Сижу, наслаждаюсь хорошим вечером, алкоголем и собеседницей. – Пальцы отстукивали каждое слово на истертой столешнице.
- Значит, решили остаться? – она слегка подалась вперед. Он почувствовал в ее словах надежду. Свою надежду на удачное продолжение вечера.
Эмметт задумчиво потер подбородок, как будто задумался, а стоит ли ей об этом говорить.
- Может быть, - наконец произнес он, таинственно понизив голос. Краем глаза уловил красное пятно в виде застывшей у столика напротив Руби, что уже в который раз протирала блестящую поверхность, стараясь при этом не пропустить ни слова из их незамысловатого разговора.
- Это к лучшему, - слова девушки вызывали у Эмметта улыбку. Да, она будет легкой добычей. Теперь ему осталось только кивать, улыбаться, заказать еще один бокальчик. А затем настоять и проводить до дома, ведь за окном так темно. Да, он вполне может и зайти. Нет, он не против выпить кружку горячего чая. И перейти к чему-нибудь более горячему после. – Генри будет рад.
Эмметт, отпустивший свои мысли чуть дальше положенного, сначала пропустил сказанное мимо ушей.
- Он ведь только о вас и говорит, - заговорчески продолжала девушка. У нее был такой голос, словно она поведала самый важный-преважный секрет в мире. Куда важнее кодов к запуску ядерных ракет сверхдержав, правдивости высадки их соотечественников на Луну, операций в Зоне 51 и убийства Кеннеди.
- Кто? – машинально переспросил Эмметт, как только понял, что потерял нить разговора.
- Генри. Ваш сын.
При этих словах сердце на секунду остановилось. Кровь как будто замедлила свой ток, тело похолодело. Сознание – сплошной туман, но причиной этого помутнения был отнюдь не выпитый виски. Мысль, которую он так старательно избегал, заполнила собой его существо. Заместила кости, мышцы, мясо, просочилась в вены, и комком подступила к горлу. Как будто бы издалека он услышал:
- Странно, наверное, узнать после стольких лет, что у вас есть десятилетний сын?
Парень молчал, пытаясь справиться с неуместным волнением. С ненужным, ненавистным волнением по поводу недавнего появившегося в его жизни клейма отца.
- Эмметт, вам не хорошо? – встревоженная девушка несмело коснулась его плеча, и он явственно вздрогнул, словно очнувшись.
- Нет, все в порядке, просто… просто мне пора, - сбивчиво пояснил парень, поспешно покидая насиженное место. Извлек из потертой кожаной куртки пару мятых купюр и, не глядя, кинул их на стойку.
Ему нужен свежий воздух. И сигареты.
Часть вторая (начало)Он давно бросил курить, но измятая, наполовину пустая пачка так и осталась выпирать в нагрудном кармане. Не как символ победы воли над зависимостью, а скорее как напоминание о его равнодушии. Она не мешала ему жить, не сильно портила внешний вид, а на остальное плевать.
Сейчас Эмметт был больше, чем рад, что лень не позволила выкинуть последние сигареты: не хотелось возвращаться в кафе, где он только что оставил не у дел двух дам. Зажигалки при себе не оказалось, но выручил проходивший мимо бородатый коротышка в растянутой шапке. Бедолагу изрядно шатало, и алкоголем несло за версту – початая бутылка абсента была крепко зажата в мозолистых руках. Сначала он подозрительно зыркнул на окликнувшего его Эмметта, но потом вполне дружелюбно дал прикурить. Даже пытался угостить высокоградусной выпивкой, но парень не соблазнился подобным предложением и безмолвно смотрел вслед местному пьянице, продолжившему путь по извилистой, лишь ему видимой дороге.
Эмметту стоял в одиночестве, прислонившись к стене кафе, - той, что без окон, - сбоку от центрального входа, наполняя легкие вечерним воздухом и сигаретным дымом. С улицы можно было разглядеть только светлое пятно белой футболки, торчащей из-под расстегнутой куртки, и огонек зажженной сигареты.
Ваш сын.
Он не называл так мальчишку даже в голове. Ему не нравилось сама эта фраза – мой сын. Слишком уж чужеродно звучала, и ассоциировалась с чем-то неприятным, вроде болезни, от которой нестерпимо хотелось избавиться. Парень, пацан, малец, на крайний случай Генри, но только не сын.
Затянувшись, Эмметт намеренно ударился затылком об стену, чтобы хоть как-то заставить себя думать, что делать дальше. Или вытолкнуть тревожащую мысль вместе с сигаретным дымом, чтобы спокойно продолжить вечер.
Боль мелкой сеткой опутала голову, достигая висков. До определенной степени это было приятно; по крайней мере, он привык к этому ноющему чувству: во время сильных эмоциональных всплесков у него часто случались приступы мигрени. Теперь он сам вызывал старую спутницу, ища успокоения в знакомых ощущениях.
Он не хотел этой ответственности. Он не хотел, он не готов, ему это не нужно. Ему опять плевать?
Каждая фраза – удар. Эмметт остановился лишь когда почувствовал жжение в кончиках пальцев: сигарета дотлела до фильтра. Голова гудела. Зато взгляд прояснился – как на окружающий мир, так и на сложившуюся ситуацию.
Никто ведь ему и не вручал ребенка. Не теперь, не в этот раз. Ему не придется думать, где, как и главное на что жить с десятилетним пацаном. Для этого у него есть мамочка, которая того и гляди придушит своей заботой. Честно сказать, когда Генри по дороге в Сторибрук жаловался ему на единственную родительницу, Эмметт ожидал кого-то гораздо неприятнее. Наверное, дело было в том, как малец ее представил. Злая Королева. В сознании сразу нарисовалась старая карга, размерено крутящая младенцев на вертеле, чтобы запеклись до хрустящей корочки. Или это было в другой сказке? Не важно, его фантазии хватило только на такой образ. В любом случае реальность удивила. Регина Миллз оказалась вполне доброжелательной женщиной чуть старше него, этакая леди-босс – хороший дом, работа, машина, все как полагается. И хороший ребенок, как не достающий кусочек паззла идеальной жизни. Он в детстве о таком мог только мечтать.
На языке приятно горчило от выкуренной сигареты, и Эмметт, немного посмаковав подзабытый вкус, сплюнул. Как точку поставил. Сделка с совестью заключена, рефлексировать, как и курить, больше не тянуло. Затылок слегка саднило, но боль была терпимой. Приободрившись, он пижонски поднял воротник любимой куртки, с особым удовольствием поежился от прохладного вечернего воздуха, но застегиваться не стал. Пора было думать, куда идти дальше.
Эмметт был не достаточно трезв, чтобы сесть за руль машины, но достаточно пьян, чтобы совершить глупость. Например, отправиться прямиком к дому мэра, что располагался на главной улице всего в нескольких кварталах от центра. Почему-то это показалось ему правильной идеей, - после пары минут мучительных размышлений в темном проулке между домом и кафе, - увидеться с Генри.
Раньше двух он сам не ложился и потому даже не соизволил посмотреть на часы; ему даже в голову не пришло, что вообще-то все дети в одиннадцать вечера спят. Но мальчик еще после первого раза показался ему странным. Серьезно, какой нормальный пацан в десять лет будет читать книгу сказок, но главное – верить написанному?
Сначала, когда Генри упомянул Злую Королеву, Эмметт, не задумываясь, воспринял его слова за образное выражение. Но дальше ребенок начал взахлеб рассказывать о каком-то нелепом проклятье, якобы настигшем этот город, жителях – сказочных персонажах и прочей ерунде. Эмметт перестал его слушать уже после первой минуты, не то, что вникать в смысл сказанного. Затем ему едва не вручили затертую книжку с вымышленными историями. Будь это не сказки, а древние мифы, к которым в детстве сам Эмметт имел определенный интерес, он проявил бы куда больше энтузиазма. Но это не меняло простого факта: Регина Миллз была женщиной незамужней, и Генри явно не хватало мужского влияния.
Для этого он и нашел его, так ведь? Для этого же придумал все дурацкие истории. И, раз сам Эмметт решил ненадолго задержаться в Сторибруке, отчего же не подыграть ребенку? Он ведь не отрицал факт отцовства, просто не хотел сильно обременять себя обязанностями. А сходить пару раз с пацаном поесть мороженного, мяч погонять или послушать бессмысленную детскую болтовню – с него не убудет.
На середине пути он пожалел, что не взял с собой плеер, - поцарапанный и надколотый iPod остался где-то в машине. Чтобы хоть как-то себя занять, он начал пинать подвернувшуюся пустую банку из-под колы. В Сторибруке и в светлое время суток было не особо людно; сейчас на улицах не осталось никого. Шум, который издавала банка при каждом ударе, гулко разносился в абсолютной тишине позднего вечера. Но это отлично отвлекало внимание Эмметта, которому после выпитого алкоголя требовалось немало усилий, чтобы просто попасть по импровизированному мячу. За этим незамысловатым занятием он и не заметил, как оказался на главной улице города.
Белый особняк возвышался над живой изгородью, высаженной вместо забора и отделявшей участок от остальных, поскромнее.
Банка больше не представляла интереса, но финальный удар новоявленного форварда завершился позорным провалом: Эмметт промахнулся, потерял равновесие и едва не упал, в последний момент схватившись за близстоящий фонарный столб. Этот случай отбил не вовремя появившееся желание перемахнуть через калитку, - с такой координацией не хватало еще разбить себе нос в темноте. Хотя в разогретом от непродолжительной игры в футбол, распаленном алкоголем теле скопилась неуемная энергия, которую хотелось выплеснуть вовне.
На крыльце горел подвешенный под козырек фонарь, свет на втором этаже также вселял уверенность, что обитатели дома бодрствуют. Поэтому добравшись до входной двери, Эмметт, не задумываясь, нажал на кнопку звонка, вдавливая ее до предела. И встал, склонив голову, чтобы спрятать глаза от яркого света. Словно издалека послышались торопливые шаги. Дверь резко распахнулась.
- Я же просила, не звони, Ген… - гневная тирада, которую с ходу обрушила на него Регина Миллз, оборвалась на полуслове. Она застыла в проеме и недоуменно уставилась на Эмметта, который едва не рассмеялся в голос, - настолько шокированное лицо было у женщины.
- Привет, - он невинно улыбнулся, упираясь левой рукой в дверную раму. Теперь парень нависал над хозяйкой дома, которая, к слову сказать, явно не с постели встала, судя по одежде и макияжу, но очевидно ждала кого-то другого.
Она уже пришла в себя после столь неожиданного вторжения. Озадаченность в ее глазах сменилась едва сдерживаемым возмущением.
- Какого черта вы здесь забыли? – совсем не гостеприимно прошипела она, подавшись вперед. Эмметт не двинулся с места, продолжая улыбаться. Почему-то его откровенно веселило ее вполне обоснованное негодование. А может он просто не до конца понимал происходящее, не видя в своем нынешнем поведении ничего плохого.
- Пришел увидеться с Генри, он дома? – от подобной наглости – или глупости? – Регина неосознанно отступила назад. Эмметт истолковал ее жест по-своему: убрал руку, намереваясь зайти, однако Миллз даже не думала его приглашать. Момент получился неловким, а ситуация – напряженной. Он переминался с ноги на ногу, тело его жаждало хоть какого-то движения, - только бы не стоять на месте! - и буквально вибрировало. Ему было жарко, притом что женщина, будучи в платье с коротким рукавом, за время их непродолжительной беседы пару раз вздрогнула от холода, идущего с улицы.
- А где он, по-вашему, должен быть? Сейчас почти полночь, - резонно заметила она.
- Малец в последнее время взял за правило сбегать куда-нибудь, - произнес в ответ Эмметт безо всякой задней мысли. При этих словах Регину едва уловимо передернуло, на коже у запястья явственно проступили вены, из-за судорожно сжавших в этот момент дверную ручку пальцев. - Так он спит?
Она на секунду прикрыла глаза и глубоко вздохнула, словно пыталась взять себя в руки и не сорваться на ночном госте. Ей это отлично удалось – подобное самообладание еще не раз вызовет у вспыльчивого Эмметта восхищение; иногда с примесью отвращения, но все же.
- Разумеется, спит, – мисс Миллз неожиданно улыбнулась. Эта милая улыбка застыла на лице как приклеенная. - И вам тоже пора в постель.
- Это приглашение? – не смог удержаться Эмметт. Разумеется, такие женщины - совсем не его уровень, и любое продолжение возможно лишь от скуки или как снисхождение. Подобная история едва не приключилась у него с той безымянной школьной учительницей в кафе.
Регина, без сомнения, уловила его настрой. Но сама была не в настроении, чтобы продолжать. За все это время ее пальцы так и не отпустили ручку входной двери.
- Спокойной ночи, мистер Свон, - продолжая улыбаться, кивнула она, словно показывая, что оценила попытку, но не более. - Удачной дороги в Бостон.
Будь он тогда более трезвым, то смог бы многое заметить уже в самом начале разговора: ее неприязнь и едва сдерживаемое желание поскорее от него отделаться. Эмметт из альтернативной реальности пожал плечами, поправил поднятый воротник и ушел, навсегда оставив этот дом и его обитателей. Потому что по дороге в свой гостиничный номер понял, что здесь ему нет места, как и нет причин оставаться. Регина Миллз прекрасно справлялась сама. Он не узнал Генри и больше не стремился - все равно уедет и вряд ли вернется. Было бы слишком жестоко оставить ребенка в невыносимом томительном ожидании. Уж лучше сейчас, пока нет привязанностей, разорвать еще несуществующую в полной мере связь.
Однако же алкоголь не выветрился, чувство реальности притупилось - происходящее казалось сном. Его инстинкты в тот момент смолчали.
-Я решил задержаться на пару дней. Так что загляну к вам завтра. Спокойной ночи, мисс Миллз, - почувствовав, что разговор окончен, Эмметт привычно засунул руки в карманы куртки и собирался уходить. Он не заметил, как второй раз за вечер женщина поменялась в лице. Парня подвели инстинкты, а Регине не хватило терпения, чтобы отпустить его и просто переждать несколько дней.
Часть вторая (окончание)
- Нет, - слово было произнесено с такой сталью в голосе, что практически явственно ударило в спину. Эмметт только потом осознает, что именно в тот момент он смутно ощутил, как надвигается что-то большее, чем вообще можно было предположить, впервые пересекая границу Сторибрука. Это слово стало началом выматывающего противоборства, оно же положит ему конец.
- Не понял, - он медленно развернулся. Сонливость как рукой сняло, вместе с беззаботным настроением и легкостью, оставленными в подарок крепким виски.
Дверь была открыта настежь. Регина стояла ровно по центру проема темной фигурой на фоне белых стен и приглушенного света холла, скрестив на груди руки, и хмуро смотрела на возвращающегося гостя. Он встал прямо перед ней, не вынимая рук из карманов. Она поморщилась – вероятно, наконец-то уловила смешанный запах алкоголя и сигарет. Женщина стояла на каблуках, но парень все равно был выше ее на полголовы и раза два шире в плечах. Как бы то ни было, ее нисколько не волновало его физическое превосходство: в своей непревзойденной самоуверенности она явно ощущала себя сильнее.
- Это более чем очевидно, дорогой, - из голоса исчезли игривые нотки, еще заметные при их недавнем прощании. Неизменной осталась та самая сдерживаемая насмешка, которую Регина больше не скрывала. - Я не хочу, чтобы вы еще когда-нибудь сюда приходили. Генри мой сын.
В последнем предложении она сделала ударение на каждом из трех слов. И, не мигая, посмотрела ему в глаза, чтобы убедиться, что он правильно понял ее послание. От яркого света фонаря и этого пристального взгляда у него снова разболелась голова.
- Я никогда не утверждал обратное.
Ответ был не из числа верных.
Женщина высокомерно вздернула подборок.
- Так. Я была с вами предельно вежлива, но вы, кажется, по-хорошему не понимаете. – Миллз говорила негромко, но ее голос звенел в холодном ночном воздухе. - Я не хочу видеть вас ни рядом с Генри, ни вообще где-нибудь в этом городе.
Виски немилосердно сдавило, нестерпимо захотелось прилечь прямо здесь, на остывшем крыльце. И плевать, как бы это выглядело со стороны.
- Послушайте, Регина… - на выдохе устало протянул он и поморщился, словно надеялся облегчить внезапный приступ. Сейчас был не самый подходящий момент выяснять отношения.
- Замолчите, – резко оборвала его Миллз. Внешне она оставалась вполне спокойной, только окончательно сошел образ доброжелательной и улыбчивой женщины, при первой встрече угощавшей его титульным сидром. Видимо, она больше не видела причин скрывать настоящую себя. Ее былое очарование - искусная игра завзятой лгуньи, безупречно наведенный морок. И как он раньше этого не заметил? - Вы думали, что после всех этих лет имеете право вот так запросто прийти на порог моего дома и участвовать в жизни моего сына? Заблуждаетесь. Уезжайте из Сторибрука и больше сюда не возвращайтесь. – И сделала шаг вперед, выбивая цокот тонким каблуком, словно ставила точку в их разговоре.
Она все правильно сказала – у него не было права проводить время с Генри. И по-хорошему следовало покинуть город, однако как проницательно заметила до этого мисс Миллз, по-хорошему он не понимал. Даже больше – все делал с точность наоборот. Вот и сейчас интуиция подсказывала ему остаться. Снова появилось то странное ощущение в области солнечного сплетения – он уже чувствовал подобное в кафе рядом с робкой девушкой. Только в этот раз давление чуть ниже груди происходило в такт с накатывающей болью, отдающей в голову.
Эта женщина, что стояла перед ним и с откровенным презрением смотрела в лицо, за фасадом красивой внешности и идеальной жизни прятала не только свою истинную сущность. Она определенно что-то скрывала. И за ее неуемным желанием выпроводить его из города было нечто большое, чем нежелание делиться Генри.
Осознание этого пришло к нему настолько же внезапно, насколько очевидным и естественным казалось.
- Или что? – он улыбнулся, просто чтобы окончательно вывести ее из себя. Эмметт ненавидел чувствовать себя обманутым, но еще хуже он относился к угрозам. Прибавьте к этому головную боль, алкогольный шлейф и вспыльчивый характер, - внутренне парень походил на бомбу замедленного действия. И в любую секунду эта бомба могла сдетонировать.
Полные губы скривились, прежде чем растянутся в ответной улыбке. Сейчас он бы не удивился, увидев клыки хищника.
- Не стоит недооценивать меня. Вы понятия не имеете, на что я способна. – Почему-то теперь ее голос звучал как будто издалека, хотя она специально приблизилась к его лицу настолько, что они едва не соприкасались носами. Эмметт продолжал улыбаться одними губами, глядя прямо ей в глаза, ощущая знакомое покалывание в кончиках пальцах, - верный признак того, что он начинал реагировать на ее слова и злиться. - Этот ребенок мне дорогого стоил, и я не позволю какому-то безродному проходимцу, вроде вас, встать между мной и сыном.
Улыбка пропала с вмиг окаменевшего лица. Шум вскипавшей крови отдался в ушах. Пальцы обдало жаром, но не так, как в случае с догоревшей сигаретой. А как если бы они были обмороженными, и он подставил их под струю едва теплой воды.
В этот же момент лампочка в фонаре, что висел над головой, замигала как новогодняя гирлянда и через секунду лопнула. Осколки со стрекочущим хрустом ударились о стеклянные стенки.
Они оба вздрогнули от неожиданности и синхронно подняли взгляд. Это был рефлекс, однако Регина в задумчивости еще несколько секунд молча рассматривала почерневшие осколки в стеклянном корпусе. В окутавшей темноте, разбавляемой лишь светом, лениво льющимся из открытой двери, на ее лице ничего нельзя было прочесть. Где-то вдалеке парковали машину. Этот шум словно вывел Миллз из транса: резко повернувшись на каблуках, она устремилась в дом, явно не заботясь об оставленном на пороге госте. Наверное, решила, что он уйдет сам, только Эмметт ничего подобного делать не собирался. Их разговор не окончен, и пока не расставлены все точки над «i», он от нее не отстанет. И поскольку Регина не сочла нужным закрыть за собой дверь, парень также не счел нужным стучаться или ждать приглашения.
Он обнаружил ее в просторном холле, наливающей себе выпить из граненого графина. Она, несомненно, слышала его шаги, но не сочла нужным встретить как полагается.
- Я же ясно сказала: убирайтесь из моего дома и города, - женщина подняла голову, встретившись с ним взглядом через отражение ажурного зеркала, висевшего перед ней на стене. - Ослушаетесь, клянусь, - она обернулась и безо всякой улыбки добавила. - Я вас уничтожу.
Это была даже не попытка запугать, а простая констатация факта. Слова прозвучали убедительно и были произнесены определенно не впервые. В том, что это не пустая угроза, Эмметт был уверен, - нет, Миллз определенно не блефовала. В таком случае расклад был далеко не в его пользу. Ему еще не приходилось схлестываться с женщинами подобного рода, однако сейчас у него было небольшое преимущество: пусть ей и было чем крыть, имелись необходимые ресурсы и связи, до утра она вряд ли сумеет ими воспользоваться.
Можно было попытаться дожать ее, заставить раскрыть козыри, и, уже исходя из этого, продумать дальнейшие шаги.
- Я, пожалуй, останусь. Просто не могу пропустить такое.
Вопреки его ожиданию, никакой реакции за этим не последовало. Но насмешливое выражение ее лица, поза, расправленные плечи и гордая осанка говорили о чрезмерной уверенности, - она предвкушала скорую победу и не сомневалась, что насладиться каждой секундой его поражения. И это невыразимо бесило.
Будь Регина мужчиной, он бы вряд ли удержался, чтобы не выбить из нее это высокомерие, не стереть эту приторную улыбку сильным ударом с левой, – ему еще с подросткового возраста было сложно контролировать свой гнев. Но Регина была женщиной, и кроме слов он ничем больше не мог на нее воздействовать.
- Не удивляюсь, отчего Генри сбежал в Бостон, - попробовал подступиться к ней с этой стороны. - Подальше от вас.
Удар пришелся точно в цель. За подобную дерзость его приговорили к пощечине. Но исполнение приговора вероломно прервал он сам, перехватив руку на замахе.
Регина сверкнула глазами.
- Отпустите.
- Или что? Дайте догадаюсь, уничтожите меня?
Горящий взгляд обещал самые страшные муки ада, и это не прибавляло Миллз привлекательности. Губы скривились то ли от осознания собственного бессилия, то ли от боли, потому что сейчас Эмметт был слишком зол, чтобы рассчитать силу. Она попыталась высвободить плененное запястье из крепкой хватки, но только сбила локтем со столика нетронутый стакан, который с глухим звоном упал им под ноги, заливая дорогой паркет не менее дорогой выпивкой.
- И что ты мне теперь сделаешь? – выдохнул он ей в лицо, не заметно для себя переходя на «ты». За две минуты он успел не только ввязаться в неожиданную войну, но в контрнаступлении успешно пробить оборону противника. И вкус власти над побежденным опьянял сильнее выпитого виски. Он свободен сделать с ней что угодно. Она не сможет сопротивляться его силе, его воле, его желаниям. Вот он сжимает ей свободной рукой горло, с силой придавливает к стене, да так резко, что она бьется затылком о зеркало. По поверхности тут же во все стороны паутиной расползаются тонкие трещинки, ломая отражение. В месте удара алеет кровь. Но его это не останавливает, наоборот, раззадоривает. Он будет бить до тех пор, пока Миллз не ослабеет настолько, что только пальцы вокруг судорожно дергающегося горла станут ей единственной опорой.
От одной мысли голову пронзила такая боль, что он едва не ослеп. Перед глазами вспыхивали белые круги, жжение в пальцах стало невыносимым.
- Эмметт? Что ты делаешь? – раздался откуда-то сверху детский голос. Красочное видение пропало. На лестнице, в разноцветной пижаме, с взлохмаченными вихрами и сонным видом стоял Генри. Он слегка перегнулся через перила, пытаясь получше рассмотреть происходящее. И, вероятно, сверху это смотрелось также паршиво, как и со стороны: Эмметт все еще достаточно грубо удерживал за запястье приемную мать мальчика. Он машинально разжал пальцы.
- Генри, милый, все хорошо, ложись в постель, - неожиданно мягким голосом успокаивающе произнесла Регина, обратившись лицом к сыну. Это было сродни неполученной пощечине. Дело было даже не в том, насколько разительно голос отличался от ее естественного холодного тона, за словами чувствовалось едва сдерживаемое раздражение. Не удивительно, что ребенок ее сторонился. Дети такое сразу чувствуют. - Я сейчас подойду.
- Да, Генри, слушайся маму, - отчего-то с насмешкой добавил Эмметт, рассматривая безупречный профиль. - Она даже тебе сказку перед сном почитает. Ты же любишь все эти глупые сказки?
Он сам не заметил, как произнес последние слова. Как будто это говорил кто-то другой, а сам Эмметт уже не в первый раз за этот ненормальный вечер наблюдал за происходящим со стороны. Глаза ребенка тут же заблестели от едва сдерживаемых слез.
Это отрезвило сильнее, чем оплеуха.
- Генри, подожди, – словно опомнился Эмметт, когда мальчишка бросился в свою комнату. Он собирался последовать за ним, но в этот раз уже Регина придержала его за руку. Но что удивительно, смотрела она вовсе не в сторону убежавшего сына, а куда-то за спину Эмметта, чуть выше плеча. На лице ее промелькнула торжествующая улыбка, после чего Миллз с силой ударила парня в грудь.
- Да что вы себе позволяете! – для женщины, которая несколькими секундами ранее отчаянно старалась не побеспокоить ребенка, она слишком уж громко и отчаянно произнесла фразу. За вечер Регина явила не один свой лик, но это было что-то новенькое. – Отпустите меня!
Удивительное дело, но сейчас он ее даже не трогал, она сама удерживала его рядом. Увенчали нелепую ситуацию раздавшиеся сзади шаги. Разумеется, Генри просто не мог не услышать этих криков. Что дальше? Мальчонка набросится на него с кулаками, защищая нелюбимую мать, которая и так в порядке?
Ожидания не оправдались от слова «совсем»: его грубо схватили за шиворот и одним рывком оттащили от Миллз. Эмметт даже не успел обернуться, как голова от боли едва не раскололась пополам, но в этот раз по вполне объяснимым причинам: ему только что сильно вломили. Первый удар нанесли сбоку, и бил явно не ребенок. Повторный удар в скулу имел вкус крови. На нападавшем была тяжелая куртка, при замахе ее полы разошлись, и единственное, что парень успел заметь до очередного удара, была латунная звезда. Шерифский значок. Крепко, до треска ниток удерживая за воротник, его ударили под дых, вбив дыхание обратно в глотку. Эмметт согнулся пополам, судорожно пытаясь вздохнуть. После, получив коленом в лицо – в этот вечер ему в третий раз в жизни сломали нос, - он обессилено завалился на пол, сжался, обеими руками прикрывая голову. Носок ботинка прошелся вскользь по локтям - удар, причитающийся ребрам, пришелся в живот и стал завершающим. Поняв, что все закончилось, кривясь от боли, Эмметт с закрытыми глазами медленно перевернулся на спину, стараясь не сглатывать скопившуюся во рту кровь. Отдохнуть как следует не удалось. Его тут же потянули за воротник и, протащив по паркету, рывком посадили и прислонили к подножию лестницы. Руки болезненно выкрутили за спину, наручниками пристегивая к стойке перил. И оставили в покое.
Со стороны все выглядело довольно устрашающе: тяжелая голова безвольно опущена, кровь из разбитого носа заливала губы, стекала по подбородку и срывалась, расцветая алыми пятнами на некогда белоснежной футболке. Тело саднило в местах ударов, неприятной истомой разливалась по венам, отчего неудержимо слипались веки. Ощущение нереальности только усилилось, хотелось как можно глубже провалиться в сон.
- С тобой все в порядке? – послышался в стороне тихий мужской голос.
Да, твою мать, все просто превосходно.
Эмметт с трудом разлепил глаза и посмотрел перед собой. У злосчастного столика стояла Миллз и шериф.
- Да. Да, Грэм, все хорошо, - устало ответила Регина. Она обхватила себя обеими руками и в этом защитном жесте казалась до неприличия уязвимой.
- Что произошло? Как этот, - на этих словах Грэм, не удостоив парня взглядом, махнул рукой в сторону лестницы, - здесь оказался?
- Я… я работала в кабинете, когда он пришел. Пьяный, едва на ногах стоял. Все хотел увидеть Генри, а когда я ему отказала, он… - она прерывисто вздохнула, словно пыталась сдержать слезы. Королева драмы была на высоте, виртуозно играя на эмоциях. Шериф успокаивающе коснулся ее плеча. - Я пойду, проверю Генри.
- Генри видел?
Она ответила ему кротким кивком, - как будто не хватало сил, чтобы произнести это вслух, - и поспешила наверх. Грэм проводил ее взглядом, а затем неприязненно покосился на сидящего на полу. Пару раз глубоко вздохнул. Костяшки сбитых пальцев блеснули в полумраке холла. Наверняка держится, чтобы не оставить на память пару отметин на лице парня. Шериф явно был приближен к дому мэра, особенно к той части, где стояла кровать в хозяйской спальне. И после всего, что ему наговорила Регина…
Эмметту все равно, ему не привыкать. Да, сейчас было паршиво, дальше некуда – так казалось, по крайней мере. Но потом среди лжи всплыла история с Генри. Во всей вывернутой наизнанку ситуации именно момент с неожиданным появлением ребенка был правдив. Все выглядело не таким, каким было на самом деле, но какая уже разница? Тогда на лестнице… За обидой в глазах Генри скрывалось разочарование. За те полтора дня, что они знакомы, Генри верил в него как никто другой за всю жизнь. По-детски наивно, но в тоже время по-детски искренне. Называл Спасителем.
Спаситель? Заносчивый раздолбай.
- Он очень испугался, - раздался приглушенный голос Миллз. Каждый ее шаг по ступенькам вниз молоточком бил по вискам. – Я уложила его, так что все в порядке.
Грэм терпеливо ждал пока она спустится, уперев руки в бока. Эмметту оставалось лишь смотреть прошедшей мимо женщине в спину. Ну, или что там на уровне глаз находилось.
- Хорошо, я пригоню машину. Закину на участок этого ублюдка и вернусь.
- Спасибо.
Шериф поспешно вышел из дома, оставив их наедине. Миллз заметно расслабилась. Она наклонилась, подняла сбитый в пылу развернувшейся драмы стакан, нисколько не заботясь, как это смотрится со стороны Эмметта. Он равнодушно следил за ее действиями. Все же Регина Миллз была удивительной женщиной – за несколько минут сумела поселить и взрастить в нем такое отвращение к своей персоне, что напрочь убило всякое влечение.
В крови, в наручниках и по уши в дерьме, Эмметт решил, что терять уже нечего.
- Отлично сыграла. Я даже почти поверил, - он сплюнул солоноватую кровь и улыбнулся. Долбанная улыбка была так к месту. Регина с интересом взглянула на него. Вроде как прикидывала, а впишется ли в интерьер его голова. – Я бы поаплодировал тебе, да только руки заняты.
Для пущей наглядности он позвенел наручниками. Металл неприятно врезался в запястья, но этого того стоило.
Миллз тихо рассмеялась.
- Да, положение ваше… сложное, мистер Свон. Но раз мы видимся в последний раз, будем откровенны, - она неспешно подошла к нему, протянула руку и почти любовно провела по светлым волосам. Эмметт хотел дернуться, избежать прикосновения, но в последний момент решил, что не доставит ей такого удовольствия. Неприятное покалывание растеклось от затылка по шее и дальше, вдоль позвоночника.
- Вы мне не нравитесь.
Сенсация года.
- Это очень и очень плохо – для вас, разумеется, - она говорила с ним как с маленьким ребенком, донося очередную поражающую воображение новость как можно более простым языком. – Вас перевезут в Бостон, где вас призовут по целому ряду обвинений. А ведь могли бы спокойно уехать как порядочный человек. Но себя ведь не переделаешь, правда?
Пальцы бесцеремонно вцепились в волосы и резко дернули. Эмметт прерывисто вздохнул, непроизвольно обнажая зубы в болезненном оскале.
Миллз смотрела на него сверху вниз, на его припухающее в местах ударов лицо, и не было в ее глазах ни капли жалости. Сожаление? Хоть какая-нибудь эмоция? Забудьте.
И эта женщина воспитывает Генри.
- Дорогая, да ты психопатка, - только и смог произнести Эмметт окровавленными губами.
Ему в награду присудили очаровательную улыбку – с такой она провожала его сегодня у порога.
- Я рада, что мы друг друга поняли.
Часть третья (начало)Пришлось пройти стандартную и давно знакомую ему процедуру. Ослепляя вспышкой, шериф сделал пару снимков в фас и профиль и грубо толкнул Эмметта в камеру, сняв напоследок уже порядком надоевшие наручники. Хорошо, что хоть перед фотосессией его отвели в уборную: отмыть от крови лицо и помочиться (выпитый виски давал о себе знать). С последним в камере без каких-либо удобств было бы туго.
Парню хватило ума не сопротивляться - ни когда его уводили из дома мэра, ни когда привезли в участок. Но удержаться от похабного комментария из-за решетки было просто невозможно. Все это время шериф молчал; лицо хмурое, губы поджаты. Он как раз уходил, когда Эмметт, вольготно устроившись на тюремной кушетке, кинул вслед:
- Не знал, что шериф ходит под мэром еще и в нерабочее время. Неужели она настолько хороша?
Грэм на секунду остановился: даже из камеры было видно, как напряглась его спина. Но он не стал ничего отвечать, не повернул головы и вышел, выключив напоследок свет.
Разочарованный Эмметт лежал на спине и вслушивался в звуки отъезжающей от участка машины. Потом наступила практически абсолютная тишина.
Тело ныло, неприятно пульсировал припухший правый глаз. Веки слипались от усталости, и парень ничего не хотел больше, чем отдаться полностью во власть беспробудного сна. Завтрашний день мог стать последним днем его пребывания в Сторибруке. Если Миллз не шутила – а она не шутила, - высока вероятность, что ему предъявят достаточно серьезные обвинения. Учитывая близость мэра с городским шерифом и сложившиеся обстоятельства, его признают виновным, и тогда не отвертеться от ответственности.
Твою ж мать.
Решив не мучить себя подобными мыслями до утра, Эмметт уснул.
***
Восемь пятнадцать. Отвратительное состояние полусна-полубодрствования накрыло его именно в это время. Он лежал неподвижно на жесткой кушетке с тонким одеялом под головой, свернутым на манер подушки, пока шериф с кем-то беседовал у дверей. Эмметт не особо вслушивался, но голос говорящего ему был смутно знаком. Посетитель пробыл недолго, и после его ухода Грэм направился к себе в кабинет. За стеклянной дверью не было слышно, о чем и с кем он говорит по телефону, но мужчина время от времени смотрел на заключенного. Эмметту не хотелось строить по этому поводу догадки, он устало закрыл глаза и снова заснул.
***
На часах время – одиннадцать двадцать пять. У него затекла нога. В голове было пусто, а во рту – сухо. В распахнутых дверях камеры – его знакомый, хмурый шериф.
- В чем дело, - щурясь от света, невнятно пробормотал Эмметт. Губы, как и голова, отказывались слушаться без причитающегося стакана холодной воды. Или крепкого горячего кофе.
- На выход, - безэмоционально произнес шериф.
- В чем меня хотя бы обвиняют? – неспешно потянувшись и насладившись вовсю болезненными ощущениями, парень поднялся на ноги.
- Мисс Миллз снимает с вас все предъявленные обвинения.
Эмметт в первый момент решил, что он ослышался. Разве эта красивая женщина с отвратительным характером не стращала его бостонским судом? Он, конечно, еще не отошел после сна, и выпил вчера неплохо, но в этом был уверен. Процентов на пятьдесят.
- Вы свободны, - Грэм отошел с прохода, но продолжал внимательно за ним следить. Руки его привычно покоились на бедрах, отведя тем самым назад полы расстегнутой куртки.
Здесь был какой-то подвох.
Определенно.
Только Эмметт, как ни старался, не мог его найти.
Он точно был вчера в доме мэра, они не сошлись во мнениях, не вовремя появился шериф. Какова вероятность, что все происходящее после ему привиделось? Он же выпил, крепко получил по голове – вот все и перепуталось в сознании.
В любом случае, забрав причитавшиеся ему вещи, сбитый с толку Эмметт направился к Грэнни. На улице было пасмурно, но в своем состоянии парень не мог желать большего. Настроение его заметно улучшилось. Хотелось сейчас только двух вещей: ясности в осознании происходящего и переодеться. И поскольку горячее кофе казалось в данный момент привлекательнее горячего душа, он пошел именно в кафе, а не в снятый гостиничный номер.
Несмотря на позднее утро, в кафе было достаточно людно. Все взгляды присутствующих обратились к нему, стоило только войти, вызывая на лице парня улыбку. Никак не успокоятся. Он еще вчера заметил, что непривыкшие к гостям жители уделяют ему чуть больше внимания, чем следовало бы.
Место за стойкой пустовало, и Эмметт, недолго думая, занял облюбованный стул.
- Рубс, кофе, пожалуйста, - он подмигнул официантке, но та отчего-то встала в замешательстве.
- Руби, обслужи людей в зале, - раздался за спиной строгой голос бабушки, и внучка в кои веки не стала спорить. Казалось, она даже была рада возможности уйти.
- Грэнни, - Эмметт очаровательно улыбнулся, стараясь не обращать внимание, насколько болезнен этот простой приветственный жест.
Однако его улыбка была встречена холодным, осуждающим взглядом.
- Что вам, мистер Свон? – сухо спросила она. Еще вчера днем они мило разговаривали, сейчас его называют по фамилии. Эмметт нахмурился.
- Кофе с корицей, - он оглянулся, потому что у него появилось странное ощущение, что за ним наблюдают. Люди, сидящие в кафе, тут же отвели взгляд. Помниться, всего минуту назад он думал, что в этом внимании не было ничего удивительного –Генри вообще говорил, что кроме него никто сюда не заезжал последние лет тридцать.
Но это было нехорошее внимание, не любопытство, которое ощущалось ранее. На него косились с неодобрением. Даже Руби, подливавшая какой-то женщине в дальнем углу кофе, как-то странно на него смотрела. Заметив подобный настрой, Эмметт повернулся обратно. – С собой, - добавил он уже безо всякой улыбки и отсчитал полагающуюся сумму.
Грэнни молча приняла протянутые купюры.
Может, дело в его лице? Или в заляпанной кровью футболке? Надо было застегнуться.
Он отвлекся от мыслей, когда перед ним поставили стакан с горячим кофе.
- И заберите ваши вещи, - вслед за кофе на барную стойку кинули бумажный пакет. – Мы не предоставляем номера клиентам, у которых проблемы с законом.
Эмметту понадобилось некоторое время, чтобы все осознать.
- Вам звонили из мэрии, - он не спрашивал, а утверждал. Миллз не могла просто так отказаться от предъявленных обвинений. Парень похлопал себя по карманам, пытаясь вспомнить, куда положил ключ от номера.
- Шериф уже передал ключ утром, - заметила Грэнни и покачала головой. – Еще и при ребенке. Да как у вас только совести хватило.
С этими словами она снова занялась какими-то своими делами за стойкой, вполне ясно показывая, что разговор окончен. Эмметт с непроницаемым лицом взял причитающиеся кофе и пакет и покинул кафе. Он не оглядывался по сторонам, но был уверен, что его уход сопровождался взглядами всех присутствующих.
Но откуда они могли узнать? Неужели он так крепко спал, что не услышал, как Регина разъезжала утром по городу с громкоговорителем, спеша поделиться возмутительной новостью с жителями Сторибрука?
В замешательстве он сделал глоток кофе и тут же выплюнул его на тротуар. Пережженный, он оставил неприятное горькое послевкусие на языке. Морщась, Эмметт выкинул стакан с испорченным напитком в ближайшую урну.
Он мог бы вернуться в кафе, чтобы разобраться в этом неприятном инциденте и хотя бы забрать свои деньги, но не было никакого желания ввязываться в разборки, да и смысла тоже. Он был гостем, теперь он чужак. Ни одно решение не примут в его пользу. А убиваться ради пары долларов? Даже с его финансовыми трудностями, это того не стоило.
Настроение окончательно испортилось, когда он дошел до машины. «Жук» просел почти до земли, днищем задевая бордюр. Четыре спущенных колеса завершали картину.
- Просто блеск, - простонал Эмметт. Регина настолько отчаянно хотела выкинуть его за границу города, что сумела сделать их вчерашнюю встречу достижением общественности, но жители Сторибрука в своем проявлении отношения по этому поводу переусердствовали: как ему теперь прикажите ехать?
Надо разыскать автомастерскую. И понадеяться, что о его контрах с мэром еще не знает каждый горожанин. Ему хватило отвратительного кофе.
Закинув пакет в «жук», он раздраженно захлопнул дверцу, застегнулся, сунул руки в карманы куртки и пошел по улице, всматриваясь в вывески. Прохожие сторонились пользующегося дурной славой гостя, и лишь один странный мужчина с любопытным далматинцем на поводке великодушно подсказал дорогу к местному механику. Во время короткого разговора, пока собака с интересом обнюхивала незнакомца, Эмметт заметил в руках мужчины свернутую пополам газету. И был неприятно удивлен, узрев на ней свою собственную фотографию – точнее, там была видна только верхняя часть лица и торчащие во все стороны волосы.
Кажется, загадка с осведомленностью общественности о его вчерашних приключениях в доме мэра была решена.
- Вы позволите? – как можно вежливее спросил Эмметт, когда мужчина закончил объяснять, как пройти к мастерской, и кивнул на газету.
Тот замялся, но все же протянул ему свежий номер «Зеркала». И поспешил прочь.
«Желанный гость стал нежелательным лицом Сторибрука» гласил заголовок. И ночной снимок из участка. Эмметт пробежался глазами по статье, с каждым последующим предложением злясь все больше. Он посмотрел на время печати – газета разошлась раньше, чем с него были сняты все обвинения. Но больше всего его разозлило сама подача истории. Неудивительно, отчего еще вчера приветливые жители надели на лица эти осуждающие и неодобрительные маски.
Автором статьи был некий Сидни Гласс. Наверняка еще один раб безраздельно правящего мэра. Имя Эмметт на всякий случай запомнил, а газету выкинул.
Он нетерпеливо потер лоб, пытаясь справиться с проснувшейся головной болью. Только ее сейчас не хватало.
Парень не видел, как из оставленной позади урны в воздух поднялся тонкий виток дыма.
Эмметт шел вперед, пытаясь вспомнить, что говорил ему тот мужчина. Прямо, до перекрестка, а затем налево. До него донесся звук звонка, когда он проходил мимо школы. Через забор справа виднелось крыльцо и школьный двор. Он встал как вкопанный и кинул быстрый взгляд на часы. Полдень. Если он правильно помнил, сейчас у Генри должен быть перерыв.
Мастерская тут же была забыта. Строчки из злосчастной газеты жгли сознание – этой ложью покормили целый город, но Генри даже не надо было ее читать: с его позиции вся ситуация выглядела именно так. И, несмотря на то, что Эмметт начал всерьез подумывать о том, чтобы покинуть Сторибрук (но это означало, что Миллз все-таки его достала, а признавать это ох как не хотелось), он чувствовал, что не может уехать просто так, не поговорив с мальчиком. Помня разочарованный взгляд ребенка, он, по крайней мере, мог бы попытаться.
Ему повезло. В толпе рвущихся на улицу ребятишек мелькнули знакомые непослушные вихры. В отличие от вдохновленных одноклассников, о чем-то оживленно переговаривающихся между собой, Генри понуро шел к свободному столику, опустив взгляд в землю. Эмметт издали наблюдал, как тот в одиночестве уплетает свой ланч. Могло ли так получиться, что из-за дурацкой статьи с ним никто больше не хотел общаться? Парень знал, что дети жестоки и достаточно быстры на расправу и осуждение. От этой мысли Эмметт стало немного не по себе. На его месте, он бы не стал придавать этому значения, но мальчик казался ранимым.
В любом случае, момент как нельзя лучше располагал к разговору. Особенно когда по близости не было его неадекватной мамы.
- Я в твоем возрасте просто обожал «Трон», - чересчур бодро заметил Эмметт, плюхнувшись на скамейку рядом с ребенком. – Новый фильм тоже ничего.
Генри ничего не ответил, продолжая поглощать сэндвич. Он смотрел прямо перед собой, словно не замечая подсевшего отца.
- Ну, что ты дуешься? – парень дружески хлопнул мальчика по плечу, но тот даже не удосужился на него взглянуть. Эмметт тяжело выдохнул – не умеет он разговаривать с детьми, хоть убейте. – Слушай, насчет вчерашнего: все на самом деле не так, как тебе могло показаться. Или как эта… - он запнулся, понимая, что сейчас может сказать что-то лишнее и совершенно не предназначенное для детских ушей. – Твоя мама могла представить.
Это привлекло интерес ребенка, и хотя он усиленно делал вид, что не замечает Эмметта, краем глаза на него посмотрел.
Эмметт решил, что это хороший знак, и дальше надо двигаться в том же направлении.
- Мы с твоей мамой слегка друг друга не поняли. Я бы никогда не сделал ей больно, понимаешь? – Вспомнив, что именно он вчера в насмешку сказал мальчику, Эмметт решил загладить не вовремя появившееся чувство вины и подыграть. - Она же женщина, пусть и Злая Королева.
На последних словах Генри даже удостоил его недоверчивым взглядом.
- Ты же все равно не веришь в это, - упрямо произнес мальчик и обиженно поджал подбородок.
Он бы почувствовал, если бы Эмметт сейчас солгал и сказал, что верит. Но надо было как-то выкручиваться.
- Как сказать, - неопределенно начал парень. Знакомое и болезненное разочарование заблестело в глазах Генри. Поэтому Эмметт поспешил добавить. – Но это вовсе не означает, что проклятье – вымысел.
Он ободряюще улыбнулся и решил сменить тему, пока ребенок хоть сколько уделял ему внимания.
- А почему ты один сидишь? Это из-за меня?
- Нет, просто никто не хочет со мной дружить. Считают, что я странный.
Разговор перестал быть интересным, и Генри сосредоточился на остатках ланча.
Эмметт решил подойти к теме с другой стороны.
- Да не обращай на них внимания, - ободряюще сказал он тоном «Да много они понимают?».
- Я и не обращаю, - пробурчал мальчик и нахмурился.
- Тогда почему ты со мной не хочешь говорить?
И черт дернул протянуть руку, чтобы взъерошить ребенку волосы. Генри отпрянул от прикосновения, как будто обжегся. Он смерил Эмметта таким взглядом, что казался лет на десять старше.
- Потому что ты ничуть не лучше них.
Он закинул недоеденный сэндвич в ланч-бокс со светоциклом и встал. Эмметт поднялся на ноги вместе с ним.
- Ты же сам говорил, что я Спаситель, - ввернул он, надеясь, что это убедит Генри сменить гнев на милость.
- Я ошибся.
И мальчик поспешно направился ко входу в школу, хотя все остальные дети продолжали радоваться свободным минуткам. А его слова эхом отозвались в голове у Эмметта. Он словно снова оказался в просторном полутемном холле, когда кровь капала с подбородка, и коктейлем из вины и боли его накачали до предела. Он хотел, чтобы ручной шериф продемонстрировал пару раз поставленный хук справа, - все лучше чем то, что парень чувствовал сейчас. Его будто наизнанку вывернули.
В обычных случаях, если до такого доходило, Эмметт просто обрывал все связи с источником неприятных ощущений и двигался дальше. Этот случай… ничем не отличался от остальных, решил он и, не оглядываясь, пошел прочь. Ему следует найти мастерскую, заменить испорченные колеса и уехать отсюда. Больно надо еще и из-за мальчишки переживать. Он для него по сути никто: не отец, а теперь еще не Спаситель. Чего тогда Генри вообще от него ждет? Пусть дуется и продолжает жить с этой психопаткой.
Пусть Регина торжествует, сколько хочет, пусть подавится своей победой. Ему все равно, что она там о нем думает, его гордость это нисколько не заденет (неправда, чуть-чуть будет неприятно, конечно).
Он не хочет, ему это все не нужно. Ему опять плевать?
Что-то подсказывало: так нельзя.
А как тогда можно?
Вот тут началось то, что у Эмметта получалось лучше всего: он перевернул ситуацию, представляя ее самому себе в другом свете, чтобы окончательно убедиться в правоте принимаемого решения. В таком случае равнодушно отмахнуться будет легче всего.
Мальчику просто скучно, вот он и придумал, что ему живется плохо. Эмметту в детстве приходилось в разы хуже. Приемная мама Генри тоже не такая и ужасная, проявляет интерес и прямое участи в жизни ребенка. Просто мальчик так его изначально настроил, голову забил сказочной чушью. И ее реакцию понять можно, она защищается. Агрессивно, но как умеет.
А ему здесь делать нечего. Здесь и без него все нормально.
Часть третья (продолжение)Прислонившись спиной к забору, прямо под надписью «не курить», он на автомате вытащил сигарету и поспешно сунул ее в рот. И едва не взвыл от досады: зажигалка со вчерашнего дня так и не появилась. А сейчас трудно рассчитывать на помощь прохожих.
- Эмметт?
Все тот же робкий голос, как будто он вновь вернулся в прошлый вечер. Как же не вовремя! Меньше всего ему хотелось выслушивать еще и от нее.
- Послушайте, мисс, - нетерпеливо начал парень, обернувшись. Девушка стояла на школьной площадке, прижимая к груди пару учебников, и с улыбкой смотрела на раздраженного Эмметта.
Она на него запала.
- Вы милая, правда, но у нас ничего не получится, - прямо сказал он, вынув сигарету изо рта. Улыбка сошла с лица девушки, - ему даже стало ее слегка жалко. Наверное, после вчерашнего бедняжка нафантазировала себе всякого.
- Я не за этим к вам обратилась, - мягко произнесла девушка, но все же слегка покраснела.
- Насчет этого? – он показал незажженную сигарету и тут же демонстративно смял ее в руке. – Я ничего не нарушаю. – Она хотела что-то сказать, но он ей слова не дал вставить. – А если собираетесь прочитать лекцию о морали и поведении, то приберегите лучше голос для детей. Меня подобные речи не проймут.
Может быть, уйти сейчас было бы некрасиво, но Эмметта это волновало мало. Он считал их поверхностные отношения исчерпанными.
- Бланшард, - неожиданно произнесла девушка, словно оправившись от болезненных слов.
- Что? – не понял Эмметт. Он непроизвольно растирал сыпучий табак сломанной сигареты между пальцев.
- Мэри Маргарет Бланшард, - повторила она и неуверенно коснулась челки, скрывая за этим простым жестом свое волнение. А затем лукаво посмотрела на парня. – Вы же не запомнили мое имя, да?
Однако она не казалась расстроенной, наоборот, в ее взгляде появилось что-то теплое. Эмметт усмехнулся и слегка откинул назад голову, признавая ее правоту. Его, кстати, подобное изобличение нисколько не смутило.
- Память плохая, - развел руками он. Удивительно, но весь его мрачный настрой за непродолжительную беседу словно сам собой испарился. Было в этой Мэри что-то, что вызывало знакомое щемящее чувство в груди. Рядом с ней он ощущал необъяснимое… умиротворение. – И все же, зачем вы здесь?
- Я здесь детей учу, - она все так же улыбалась. Пусть эта улыбка не была столь идеально выверенной, как у Миллз, но важнее всего, что она была искренней, настоящей. Как и ее обладательница. – Но вас учить не буду, вы уже достаточно взрослый.
- Виновен.
Он смотрел на нее через забор, не понимая самого себя. Обычная школьная учительница, наряды которой скорее подходят старой деве, чем молодой девушке. Но она вызывала в нем нездоровый (по его меркам) интерес.
И определенно ему нравилась. Даже эти забавно торчащие уши отлично вписывались в общий образ.
- Так все же? – снова задал Эмметт вопрос, поскольку молчание затянулось.
- Я читала утром газету, - в глазах ее блеснул немой укор, и Эмметту непреодолимо захотелось закатить глаза. Он сдержался, хотя пальцы сжал сильнее, чем собирался. - Но я не верю всему, что там написали.
Точно, запала.
Эмметт был слегка разочарован. Непонятно, чего он от нее ждал, но не этого.
Сразу накатили неприятные воспоминания о статье, неудавшемся разговоре с Генри и его желании покинуть Сторибрук.
- Спасибо, конечно, за поддержку. Но я все равно уезжаю, как только найду автомастерскую… если там согласятся мне помочь. Приятно было познакомиться, мисс Бланшард.
Разговор подошел к концу. Зазвенел звонок, и Мэри Маргарет кинула быстрый взгляд на школу, а затем вплотную подошла к забору.
- Стойте, Эмметт. Давайте через два часа вы сюда вернетесь, и мы с вами просто поговорим. – По лицу парня было заметно, что идея его совсем не вдохновила, но Мэри не сдавалась. – И потом поедете, что скажите?
Эмметт готов был отказаться. Пресловутое «нет» буквально вертелось на языке. Но его инстинкты решили за него.
- Да, - неожиданно для самого себя ответил он. Мисс Бланшард просияла.
- Отлично. Тогда через два часа.
Что ж, за это время как раз можно было разрешить проблему с машиной.
продолжение
@темы: Run this town tonight, Аднажды, my ff
-
-
11.12.2013 в 00:49-
-
11.12.2013 в 00:53-
-
11.12.2013 в 00:54Но вообще не плохо, хоть я и не особо гет.
-
-
11.12.2013 в 00:56-
-
11.12.2013 в 00:58-
-
11.12.2013 в 01:03Мне пока нравится)) Эммет, конечно, бабник не в Эмму (в том плане, что Эмма, когда приехала, вроде на мужиков особо глаз не клала), но милый.
-
-
11.12.2013 в 01:03-
-
11.12.2013 в 01:06-
-
11.12.2013 в 01:07Ну, я придерживаюсь иного мнения на этот счет, но спорить не буду - Эммет твой, так шо он такой, каким ты его видишь))
-
-
11.12.2013 в 01:10-
-
11.12.2013 в 01:10-
-
11.12.2013 в 01:11-
-
11.12.2013 в 01:17-
-
12.12.2013 в 01:41-
-
12.12.2013 в 01:44-
-
12.12.2013 в 01:45-
-
12.12.2013 в 01:53-
-
12.12.2013 в 02:04-
-
12.12.2013 в 02:12-
-
12.12.2013 в 11:22думаю, будут. Но временами генетика даст о себе знать)
-
-
12.12.2013 в 14:14А еще я надеюсь, что ты допишешь до конца.
-
-
12.12.2013 в 14:15-
-
12.12.2013 в 14:16-
-
12.12.2013 в 14:21-
-
12.12.2013 в 14:35-
-
12.12.2013 в 15:14-
-
12.12.2013 в 15:27-
-
12.12.2013 в 15:44-
-
12.12.2013 в 15:55-
-
12.12.2013 в 16:00