I was an Angel, living in the Garden of Evil
Название: All in a day
Автор: mikipau
Переводчик: Elika Z
Рейтинг: Т
Пейринг: Регина Миллз / Эмма Свон легчайшее
Сюжет: История о Регине, Эмме, Генри, Мэри Маргарет и Руби и о том, как они с толкнулись с большим, но таким же невероятном как и сказочные теории Генри, злом. АУ. Пост-апокалипсис. Зомби.
Разрешение на перевод: получено
От переводчика: качественная, захватывающая работа по любимой тематике. В свое время прочитала разом, оторваться не могла. Поэтому какие-либо отношения между Региной и Эммой здесь не имели для меня значения, ведь ситуация описывается архи-стрессовая. Не уверена, что стану переводить сиквел, но первую часть - обязательно (благо главы здесь небольшие).
Перевод осуществлен а) с целью практики перевода как такового, и раз я уже несколько раз за последнее время этот фик вспоминала, он показался мне отличным материалом для тренировки; б) потому что мне давно нравится рассказ, я считаю его одним из лучших по этой теме; в) для ознакомления всеми желающими с тем, что по моему мнению, является образцом качественного творчества.
Глава перваяВсе болело. Все ужасно болело. Регина попыталась открыть глаза, но обжигающая боль расколола голову на тысячу ноющих осколков, заставляя тотчас зажмуриться. Она застонала, постаралась пошевелиться, но из-за резкой боли в плече сделать это было невозможно. Она не могла вспомнить, где находилась и что произошло. Как будто бы из неоткуда на лоб легла прохладная рука, сопровождаемая мягким, успокаивающим шепотом над правым ухом.
- Регина, с тобой все хорошо, просто не шуми, договорились? Нам нужно по возможности вести себя как можно тише.
Она пыталась понять, откуда исходит голос, пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Она подбирала имя, но вместо этого в сознании вспыхнул образ светловолосой девушки с зелеными глазами. Эмма. Голос принадлежал Эмме Свон, шерифу Сторибрука и биологической матери сына Регины. Генри! Ее пробил холодный пот, а сердце едва не остановилось и секунду спустя бешено забилось о клетку ребер. Каким-то образом помня отчаянное предостережение вести себя потише, она прошептала.
- Где… где Генри?
У нее также болело горло. Что, черт возьми, с ней случилось?
- С ним все хорошо. Он спит.
- Что случилось?
Она попыталась сменить положение. При помощи пары сильных рук она в скором времени сидела, тяжело прислонившись к стене. Сделав глубокий вздох, снова попыталась испытать удачу и открыть глаза. Как только мир вокруг нее принял четкие очертания, она увидела наклонившуюся над ней Эмму. У девушки был порез над глазом, прямо возле виска. Кровь из раны стекала к волосам, отчего золотые локоны потемнели и склеились.
Регина осмотрелась вокруг и заметила спящего на полу Генри; голова мальчика покоилась на колене Мэри Маргарет. Красное пальто было накинуто поверх маленького тела. Руби, которой предположительно принадлежало пальто, сидела с ними рядом, задремав на плече Мэри Маргарет. Казалось, они были целы и невредимы, хотя выглядели бледными и измотанными.
- Что случилось? – у нее было так много вопросов. – Где мы?
- Ты не помнишь? – Эмма выглядела обеспокоенной; она наклонилась и мягко коснулась болезненной точки на затылке Регины. Ушибленное место ныло, но эта боль не шла в сравнение с той, что пульсировала в руке.
- Тебя тошнит?
Она медленно покачала головой, чтобы притупившаяся боль не вспыхнула с новой силой.
Должно быть, ее смятение было слишком очевидным, из-за чего Эмма наконец-то ответила на один из ее вопросов.
- Мы на чердаке гостиницы Грэнни.
Она говорила шепотом и окидывала помещение тревожным взглядом, как если бы кто-то или что-то должно было выпрыгнуть из темноты и напасть на них. Протянув руку, она едва ощутимо коснулась плеча Регины.
- Ты можешь им подвигать?
Она попыталась, но только поморщилась от боли.
- Тебе здорово досталось, но не думаю, что это перелом. Я больше беспокоилась по поводу твоей головы, но ты пришла в сознание, будем надеяться, это просто легкое сотрясение. Я могу взглянуть на плечо?
Потрясенная Регина не успела слова сказать, когда ее руку освободили из рукава куртки, которая оказалась на ней одета – ужасная красная куртка Эммы.
Из-за подобного бесцеремонного обращения злость к Эмме разливалась в голове, но сейчас Регина была слишком слаба и дезориентирована. Оставалось только кидать негодующие взгляды, пока ей надавливали на плечо. Пальцы, касающиеся воспаленной кожи, были прохладными, и Регина слегка расслабилась. Она закрыла глаза, позволив и дальше проводить импровизированный осмотр, пока она старалась пробудить в памяти воспоминания.
Ничего.
Она не смогла ничего вспомнить.
Она снова открыла глаза, окинула взором трех присутствующих. Руби и Генри все еще спали, но Мэри Маргарет встретилась с ней глазами, в ее взгляде читалась озабоченность. Регина нахмурилась. Ей это не понравилось. Она не хотела, что Мэри Маргарет чувствовала к ней что-то сродни беспокойству и сочувствию. Ее негодование сошло на нет, как только поднял голову Генри. Он пару раз моргнул, а затем его взгляд остановился на ней.
- Мам!
Он вскочил на ноги и кинулся к ней, но, наткнувшись на пристальный взгляд Эммы, остановился и остаток пути прошел на цыпочках. Он практически залез к ней на колени, протянул руки, чтобы осторожно обнять, памятуя о поврежденном плече. Его действия согревали душу, и она с трудом сдержала слезы, так неожиданно навернувшиеся на глаза. Регина подавила рыдания и с нежностью поцеловала сына в макушку. Он не выражал подобной любви к ней со времен детства и, разумеется, после того, как он притащил Эмму в Сторибрук.
Снизу раздался громкий шум, и все они подпрыгнули. Руби схватила Мэри Маргарет за руку; выглядела она при этом до смерти напуганной. Эмма в два быстрых прыжка достигла единственного окна в комнате. Она отдернула на дюйм занавеску и выглянула, прижимаясь плечом к стене и держа пистолет наготове. До этого Регина не замечала оружия в ее руках; она уставилась на пистолет, который Эмма держала возле ноги, направив дулом в пол.
Как удушающим покрывалом их накрыла напряженная тишина. Генри уткнулся лицом в шею Регины, от его слез намок воротник ее рубашки. Она поглаживала его по спине, изо всех сил стараясь успокоить. Она также силилась вспомнить, но в ее памяти осталась пустота. От непонимания происходящего сводило зубы. Она всегда держала все под контролем, и прямо сейчас, сбитая с толку, травмированная, она чувствовала себя абсолютно растерянной. Уязвимость никогда ей не шла, и Регина отвергла это ощущение, а затем почувствовала, как выстраиваются вокруг нее знакомые защитные стены, превращая ее в сильную, решительную женщину. Именно такой все привыкли ее видеть.
Она снова поцеловала Генри в макушку, а затем аккуратно переместила его с колен на пол. Головокружение настигло ее, стоило только подняться на ноги, но она проигнорировала сигнал, справилась с тошнотой и коснулась стены, чтобы устоять. Заставив себя идти, Регина в несколько дрожащих шагов достигла противоположной стены. Заглянула через плечо Эммы в окно, и от того, что она там увидела, у нее кровь застыла в жилах.
Воспоминания закружились в сознании как в водовороте, грозясь выбить почву из-под ног. Она судорожно хватала ртом воздух и даже схватилась за плечо стоящей перед ней Эммы, чтобы не рухнуть на пол. Эмма отпустила занавеску, и та вернулась на место, закрывая собой окно и находящийся за ним ужас. Девушка повернулась к Регине, и о серьезности положения говорила ее напряженная челюсть. У Регины сжалось горло, волной нахлынула паника; она сопротивлялась, отталкивала это неуместное ощущение, чтобы выдавить все два слова.
- Я вспомнила.
Глава вторая
Ранее:
Лучи утреннего солнца лились сквозь окна, бликами отражались в кухонных шкафах и обещали прекрасный день. Регина налила Генри стакан свежевыжатого яблочного сока, - это было то редкое проявление внимания, которое он ценил. Она его безоговорочно любила, и его растущая антипатия ранила ее больше, чем могло показаться со стороны. Регина относилась к тому типу людей, что привыкли скрывать свои чувства, а не выставлять их напоказ. Но ведь она о нем заботилась, ставила его нужды прежде своих, растила десять лет, а затем в один день он неожиданно решил, что главным мотивом всех ее поступков по отношению к нему была злоба.
Те времена, когда она успокаивала его, держала, целовала и говорила, что он для нее все, теперь подавались как нечто неприятное и злое. Все ее попытки восстановить былые отношения терпели крах из-за его недоверия, и, в конце концов, Регина поняла, что самой ей не справиться. Она признала поражение, - это было нелегко, - и организовала для Генри сеансы с психологом. Лучше не стало. Вместо этого сын решил еще сильнее на нее обидеться и убежал из дому, чтобы вернуться со своей биологической матерью – мисс Эммой Свон. Эту маму Генри хотел больше, чем уже имеющуюся. Девушке удавалось совершать настоящий подвиг – она выводила из себя Регину самим фактом своего существования.
С приездом Эммы, Регина узнала о зацикленности Генри на сказках. Его вера в то, что все вокруг были персонажами из любимой книги сказок, росла с каждым днем. Он наградил Регину званием Злой Королевы, а Эмму… что ж, она была спасительницей, героем. Регина понимала, что грубое поведение по отношению к родной матери Генри не принесет ей ничего хорошего, но не могла ничего с собой поделать. Как только Регина чувствовала угрозу, - а она признавала, что Эмма Свон внушает ей опасения, - она срывалась. Потеря Генри, ее семьи и единственного любимого человека пугала до потери сознания. Она не думала, что переживет такой удар. Ее сердце разбивалось уже столько раз; Генри был единственной причиной, по которой оно еще оставалось целым. Он был ей нужен.
С другой стороны, он в ней больше не нуждался, теперь у него был кое-кто получше, и он больше не хотел тратить на нее свое время. Стоило услышать его злые слова, как горе разбивало такое хрупкое сердце и вселяло в нее ужас. Она заразилась этим страхом, который поселился в животе в виде холодного, тяжелого камня. Это вынуждало ее действовать безжалостно, что в свою очередь сильнее отталкивало Генри – прямо в распростертые объятья его любимой Эммы.
Регина желала только одного – вернуть своего сына. Она скучала по маленькому мальчику, который утром в воскресенье залезал к ней в кровать, чтобы обнять и попросить блинчики на завтрак. Ребенок, который когда-то ее уважал, с радостью проводил с ней время и не упускал возможности сказать о своей любви, теперь, по всей видимости, был для нее потерян.
Его улыбка и смех, радость, которую он приносил – все это исчезло, испарилось, ушло из ее жизни на постоянное место жительства к Эмме Свон.
Сейчас Генри сидел за кухонной стойкой, потягивал сок и не обращал внимания на попытки Регины завести разговор. Они все больше отдалялись; все, что оставалось между ними – неловкие дружеские отношения с привкусом горечи. Регина должна была на него злиться, потому что она не заслужила такого предательства. По крайней мере, не от него. Но она не могла. Она чувствовала в сердце разочарование, печаль и боль, которую не смогла бы описать, - но не гнев. Она никогда не чувствовала гнева по отношению к своему сыну.
Вместо этого боль скапливалась и сжималась в туго скрученный из чувств мячик, который с ее подачи бил гневом по мисс Свон. Привычный контроль над поведением по отношению к другим людям летел к чертям. Враждебность к Эмме возрастала в геометрической прогрессии с каждым шагом Генри от Регины в сторону своего нового героя.
Нестабильная ситуация достигла пика, и тогда, собрав всю смелость, заговорил психиатр Генри. Он подчеркнул, что взаимоотношения между Региной и Эммой только подпитывают выдуманный мир мальчика. Складывалось ощущение, что обе женщины сходились во мнении лишь по одному вопросу: с иллюзиями Генри надо что-то делать. Только на таких условиях удалось заключить натянутое перемирие. Больше в присутствии Генри они не ругались. Но это вовсе не означало, что они вежливо себя вели, когда мальчика не было рядом.
Регина села за стойку, в руке чашка кофе, перед ней раскрытая газета и полное равнодушие.
- Зайдешь ко мне в офис после школы? – она пристально посмотрела на сына, пока он с удовольствием уплетал тарелку с хлопьями. Он пожал плечами.
- Может быть, - был его уклончивый ответ. Он даже не поднял на нее глаза.
- А может быть, ты еще чем-нибудь занимаешься? Например, проводишь время с мисс Свон? – она слышала негодование в своем голосе, но было поздно: сказанного не вернуть и не выставить в лучшем свете.
В этот раз Генри вообще ничего не сказал. Он встал со стула, схватил ланч по пути к холлу, кинув обычное «Мне нужно идти, а то опоздаю в школу» через плечо.
Некоторое время она просто сидела, уставившись на тарелку, ложку и стакан, которые он оставил после себя. В обычный день она бы не позволила ему уйти, не убрав за собой, но этим утром женщина чувствовала себя слишком истощенной и уставшей, чтобы делать ему замечание. Она слышала, как щелкнул замок закрывающейся двери, и в доме наступила тишина. Гробовая тишина. Что ж, она и чувствовала себя здесь, как в гробу.
Глава третья
Эмма встретила Генри на улице возле кафе. Этим утром завтрак с Мэри Маргарет обернулся разочарованием, поскольку одна из них забыла пополнить запасы кофе. И судя по сердитому взгляду Мэри Маргарет, Эмма заподозрила, что она и есть виновница происшедшего. Она отправилась к Грэнни, чтобы получить причитающуюся утреннюю дозу кофеина, и попутно ждала появления Генри. После первого глотка горячего напитка, который прояснил затуманенное сознание, она почувствовала себя куда лучше и больше радовалась грядущему дню. Светило солнце, и она смотрела на идущего в школу Генри. Этим утром он слегка опоздал и встретил ее хмурым лицом вместо привычной для нее улыбки.
- Эй, малыш!
- Привет, - его монотонный голос заставил ее остановиться и пристально на него взглянуть.
- Ты что, не с той ноги встал или что-то случилось?
Он пожал плечами.
- Нет.
После такого ответа Эмма почувствовала, как поползли вверх ее брови. Обычно он был возбужден и все время улыбался. Их прогулки до школы стали неотъемлемой частью ее жизни, приятным способом начать день. Выглядело это примерно так: они шли вместе, а Генри без умолку говорил о проклятье и о том, как его разрушить. Эмма просто слушала, принимая во внимание совет психолога, который просил не отнимать фантазии у ребенка.
Эмма по-своему справлялась со сказочными иллюзиями. В то время как мама Генри, строгая мэр Сторибрука, предпочитала ставить под сомнение и пробивать дыры в неверном взгляде на мир собственного сына, Эмма с этим взглядом мирилась – до определенных пределов. Регина только притворялась, что не знает об их ежедневных походах в школу, хотя на деле сама с неохотой на это согласилась. Действенный способ для них обеих следить за тем, чем занимается Генри. Поскольку он больше не доверял своей маме, Эмма, по крайней мере, будет знать, что происходить в голове мальчика и в какие неприятности он собирается влезть. И дополнительный бонус: Эмма получила возможность постоянно видеться с ребенком, которого все эти десять лет она не надеялась повстречать.
Сегодня все по-другому. Поникший головой Генри был тихим и кусал нижнюю губу. Он дошел до остановки, взглянул на Эмму, открыл рот, но затем снова его закрыл. Эмма терпеливо ждала, зная, что, в конечном счете, мальчик разоткровенничается и расскажет все, что на душе скопилось.
- Просто… Мама хочет, чтобы я зашел к ней в офис после учебы.
- А ты не хочешь?
- Нет.
Эмма посмотрела на недовольное выражение лица Генри и вздохнула. Хотела бы она иметь возможность хоть что-то сделать, чтобы улучшить его отношение к Регине. Да, его мама была властолюбивой, чересчур опекающей женщиной; той еще занозой в заднице. Но определенно не злой. Она явно не заслужила пренебрежительного отношения сына, которого, вне всяких сомнений, любила. Доказательством для Эммы служил тот факт, что все, чего хотела Регина – чтобы Генри тоже ее любил.
- Генри, она просто хочет проводить с тобой время. Полагаю, как раньше, - она решила не уточнять, раньше чего конкретно – до того, как он решил, что Регина Злая Королева? До того как он начал верить, что все сказки – правда? До того, как он привез Эмму в их жизнь и тем самым сделал без того напряженные отношения с матерью еще хуже?
Правда, она не знала, как ему об этом сказать, чтобы не расстроить, так что просто старалась не ступать на это минное поле. Было бы большой ошибкой ставить под сомнение его веру в книжные истории. Вместо этого она просто пыталась убедить его хорошо себя вести с мамой, которая так его любит. Просто не может эту любовь правильно выразить.
- Я знаю, что ты не хочешь, но тебе следует хотя бы дать ей шанс. Каждый заслуживает шанса, - она не знала, зачем это делает – Регина редко была с ней милой и, если честно, не сделала ничего, чтобы заслужить ее доверие, поддержку или помощь. Она была абсолютно уверена, что мама Генри не станет ее благодарить, даже если узнает, что Эмма пытается этим достичь. Но девушка все равно так поступила. Регина растила Генри, когда не могла этого сделать Эмма; это чего-то, да стоило – честно говоря, это стоило всего.
Ее нынешняя попытка проявить дипломатичность заслужила глубокий вздох мальчика, вышагивающего рядом с ней. Она решила пустить в ход тяжелую артиллерию – подкупить Генри мороженым. Обычно это срабатывало.
- Если ты немого с ней побудешь, я могу забрать тебя после и угостить мороженым. Что скажешь?
Генри взглянул на нее через отросшую челку, а затем, неохотно соглашаясь, кивнул. Эмма про себя отметила, что ему нужно постричься. Удивительно, отчего его мама до сих пор не отправила ребенка к парикмахеру. Регина стремилась к совершенству; ее личная навязчивая идея виделась во всем: начиная от волос, одежды, макияжа, заканчивая ее домом, офисом, всем городом и, конечно же, ее сыном.
Для нее было важно произвести правильное впечатление, и поддержание внешнего вида имело для Регины большое значение. Эмма такого не понимала, но особо по этому поводу не переживала. Она была приверженцем легкого отношения к жизни, в отличие от известного мэра Сторибрука.
Если вдуматься, Регина была еще и скрупулезна. Педантична. Эмма в тайне считала, что выражение «всему свое место» придумала Регина. «Чистоплотность сродни праведности» тоже неплохо звучало, хотя в ее представлении Регина высмеивала религию, так что ей эта идиома не подходила.
Взъерошив Генри волосы, Эмма улыбнулась и подтолкнула мальчика к школе.
- Побудь с ней больше, чем тридцать секунд, договорились? И улыбайся! Ты знаешь, где меня найти, как только закончишь свои дела и захочешь мороженое.
Генри побежал к входу в школу, уже у самых ступенек остановился и обернулся только чтобы посмотреть на нее.
- Если я собираюсь это сделать, мне потребуется банановый сплит от Руби в качестве компенсации за страдания! – в его глазах горел огонек, и это позабавило Эмму. Она кивнула в ответ на его комичное заявление.
- Договорились, будет тебе сплит!
Он помахал ей, и, прежде чем мальчик взбежал вверх по лестнице, она крикнула ему вдогонку.
- Малыш! Постарайся быть с ней милым!
Она не была уверена, но надеялась, что он ее услышал. Вскоре школьный двор опустел, и Эмма отправилась по делам, решив, что следующей остановкой этим утром станет офис мэра.
Глава четвертая
Регина сидела за столом, заваленным бумагами. Она пересматривала документы, но, кажется, не продвинулась в этом деле ни на шаг. Все ее мысли были заняты утренним происшествием – Генри ушел из дома, не попрощавшись, как положено, и даже на нее не взглянув. Она хотела, чтобы он понял, что своим поведением делает ей больно, но при этом осознавала, что здесь нет его вины. Она никогда не умела показывать свои чувства, и хотя раскрывалась перед ним больше, чем перед другими, ее усилий оказалось не достаточно. Ей не удалось стать прекрасной мамой, - а именно такой мамы Генри заслуживал и, несомненно, желал, - теперь ей приходится разбираться с последствиями. Регина плохо переносила поражение, она становилась жестче и старалась усерднее, потому что не собиралась терять Генри.
Стук в дверь выдернул ее из собственных мыслей. Она почувствовала, как забилось в груди сердце, как поднялась внутри надежда и как смыло ее разочарованием, когда Эмма вошла в офис. Несовместимой с жизнью оказалась нелепая идея, что к ней мог прийти сын, попросить прощения за утреннюю сцену и сказать, как сильно ее любит. Она почувствовала себя глупо, ведь пусть даже и на краткий миг, но она отдалась во власть фантазии, зная, что Генри в школе, его сознание полнится новыми знаниями, а не мыслями о ней. Сердце болезненно сжалось, и она проглотила внезапно вставший ком в горле. Неотрывно смотря прямо в зеленые глаза, она выдавила из себя кроткую улыбку. Регина понимала, что улыбалась неестественно и отнюдь не дружелюбно, но когда дело касалось стоящего перед ней человека, не было смысла притворяться.
- Мисс Свон, я вижу, вы никак не дождетесь приглашения и вваливаетесь просто так.
Презрение в ее голосе заставило Эмму остановиться. Секунду она выглядела растерянной, как будто собиралась что-то сказать, но замечание Регины сбило ее с мысли.
- Вообще-то я постучалась!
- Да, но не дождались, когда вас пригласят войти.
Хотела бы Регина знать заранее, кто стоит по ту сторону двери. Знала бы, крикнула «убирайтесь прочь», просто чтобы досадить Эмме. У нее сейчас нет настроения для очередной назревающей ссоры, которую, скорее всего, она же затеет. Потому что между ними была такая взрывная химия, которая могла сдетонировать от малейшего движения; Регина просто не могла устоять.
- Прощу прощения. Я не это имела в виду… в любом случае. Я пришла сюда не ругаться, - извинилась Эмма, а затем пожала плечами и почесала за ухом; жест, выдававший в ней детскую неуверенность. Ниспадающие на спину кудри в солнечных лучах создавали иллюзию ореола вокруг ее головы. Регина сердито нахмурилась.
- Я пришла поговорить о Генри.
- Тогда я полагаю, вы здесь, чтобы раскритиковать мой способ воспитания сына и показать, какая я плохая мать? – злой сарказм был приятен губам. Будь она проклята, если доставит Эмме удовольствие узреть, какой хрупкой она на самом деле была. За долгое время Регина настолько привыкла нападать, что это по умолчанию стало ее способом решать все проблемы.
- Генри нужно постричь, - не важно, насколько альтруистическими была мотивы Эммы по прибытию сюда, все они вылетели в форточку, как только Регина начала говорить.
- Значит, вы все-таки пришли сюда критиковать.
- Нет! В смысле… Аррр! – Эмма несколько раз вздохнула, чтобы успокоиться, и провела рукой по волосам – жест, который всегда раздражал Регину. – Но почему с вами всегда так сложно? Вы перестанете меня накручивать ради собственного удовольствия хотя бы на секунду? Я пришла сказать, что Генри навестит вас позже. И я тут подумала, может быть вы сводите его к Грэнни – я знаю, что он очень хочет отведать банановый сплит от Руби. Я пообещала угостить его, но мы могли бы пойти все вместе. Думаю, так было бы для него лучше.
- Я не стану здесь сидеть и слушать, как вы говорите мне что хуже, а что лучше для моего сына. Я могу…
Эмма не дала ей закончить.
- Черт возьми, Регина, я просто пытаюсь помочь! Почему тебе так трудно это понять? Я хочу для него лучшего, также как и ты.
Регина не шелохнулась. Она была уверена, что лицо ее не оставалось столь бесстрастным, как хотелось бы. Слова недовольства заставили почувствовать себя уязвимой. И это было настолько заметно, что Эмма посмотрела на нее с широко раскрытыми глазами. Что-то внутри Регины разбилось вдребезги, она не знала что и почему, но весь ее боевой дух, все то, что делало Регину Региной, неожиданно исчезло. Плечи поникли, она поспешно выдохнула; заморгала, пытаясь удержать себя в руках, хотя все внутри нее крошилось и рушилось.
- Он меня ненавидит, - она не знала, отчего произнесенные шепотом слова удивили ее больше, чем Эмму.
- Нет! Это не так. Ему всего десять – он не знает, что такое ненависть, - Эмма сделала несколько быстрых шагов, обошла стол и опустилась перед Региной на колено; положила теплую руку на ногу женщины. – Он просто раскидывается этим словом. Он… сбит с толку. Между прочим, я никогда не говорила, что ты плохая мать. Если бы это было правдой, разве Генри стал бы таким чудесным ребенком?
Регина надела обычную маску безразличия, но знала, что не сумеет сокрыть намек на ранимость, таящийся в ее глазах. Она скинула чужую руку с колена; Эмма тотчас почувствовала себя неловко и поднялась на ноги; она встретилась с Региной взглядом и ласково улыбнулась. - Мы можем начать все с начала? Притвориться, что я постучала в дверь и дождалась приглашения войти, мы поприветствовали друг друга; и теперь собираемся попытаться успешно провести с Генри вторую половину дня?
- Не понимаю, как это вас касается или, раз уж речь зашла, зачем вы даете мне советы по поводу того, как проводить время с собственным сыном, мисс Свон, - жестко сказала Регина, ее губы вытянулись в тонкую линию, челюсти напряглись, а голос стал слишком резким. Регина попыталась абстрагироваться от ситуации, но несмотря на грубость в голосе, слова выходили слабыми, даже по ее собственному мнению.
- Нет, понимаешь.
И это правда. Регина не хотела к радости Эммы признавать ее правоту, но она действительно была в чем-то права. Она тоже приходилась Генри мамой и по каким-то странным причинам хотела сблизить Генри с Региной. Может, ей казалось, что это поможет Генри справиться с иллюзиями? А может она хочет просто подставить Регину; притворяется, что делает все из лучших побуждений, а затем вонзит ей нож в спину, украв сына. Или, возможно, она действительно считает, что Регина нужна Генри; что их отношения можно спасти и сделать такими, какими они были раньше. Регина осознала, что ей очень хочется верить в последний мотив. Ей не дали шанса ответить на предложение провести вторую половину дня в кафе у Грэнни, потому что в этот момент со стороны улицы раздался пронзительный крик, сопровождаемый громкими воплями.
- Что это было? – широко раскрытыми глазами уставилась на Регину Эмма. Они практически одновременно подбежали к окну, когда еще один крик – на этот раз о помощи, - проник сквозь стены в офис мэра.
Глава пятая
Вид из окна офиса мэра напомнил Эмме фильм ужасов. Ничего не понимающие люди в панике бежали во всех направлениях. Она увидела знакомую женщину, показавшуюся из-за расположенной на углу аптеки. Она бежала к ним через всю улицу, пытаясь найти убежище в мэрии. Но ее подрезала вильнувшая в сторону машина, которая затем со скрежетом врезалась в фонарный столб. Искры посыпались на испуганную женщину, она упала на колени, - ее полные муки крики проникли в чужеродную тишину офиса. Водитель машины, очевидно, не пристегнулся; он размозжил голову о разбитое лобовое стекло. Эмма почувствовала отвращение и неловко сменила позу. Стоящая рядом Регина была неподвижна и едва дышала.
Двое мужчин, спотыкаясь, вышли из парка, - на одном был костюм, на другом – дурно сидящий светло-голубой пиджак. Они казались странной парочкой и не менее странно двигались - урывками, словно не контролировали конечности. При этом они направлялись к сидящей возле разбитой машины женщине. Эмма решила, что они собираются помочь, но как только они подошли поближе, она увидела, что их одежда пропиталась кровью, заметила их отвисшие челюсти и пустой голодный блеск в глазах. И тогда, наконец, до Эммы дошла суть происходящего.
- Они… они… они зомби, - она бы захохотала от неправдоподобности такого предположения, если бы мистер Костюмчик не накинулся на до смерти испуганную женщину, кусая ее зубами и царапая руками – ногти впились в мягкую кожу. Мужчина в голубом пиджаке попытался присоединиться, но его оттолкнул несомненно более сильный партнер. Он споткнулся, потерял равновесие и рухнул на землю. К тому времени, как людей на улице не осталось, поэтому Эмма встала перед Региной, загораживая ей обзор на подошедшую к завершению картину гротескной жестокости, и положила ей руку на плечо. Регина учащенно дышала, ее глаза расширились от страха. Она моргнула, а когда ее глаза вновь открылись, в них читалась решимость.
- Мы должны найти Генри!
Разумеется, первой мыслью Регины был Генри, - он всегда имел для нее наивысший приоритет.
Первым делом Эмма отметила, что Регина включила ее в команду, сказав «мы», а не «я». Затем она начала разрываться между тысячью направлений одновременно. Она хотела найти Генри и вместе с Региной сейчас же убраться отсюда. Она хотела убежать. Она хотела остаться и сражаться. Она хотела проснуться от этого кошмара, потому что происходящее просто не могло быть реальностью. Однако один взгляд в окно рассказал ей обо всем, что следовала знать.
- Я же шериф. Мне нужно… Мне нужно помочь и защитить жителей Сторибрука.
- Я - мэр. Я тоже должна помогать.
- Нет, Регина, ты должна забрать Генри, - Эмма прочла слабый протест в глазах Регины, но приложила палец к красным губам, не давая словам выскочить наружу. – Нет. Иди и забери Генри. Отправляйся в школу, найди его, защити его. Я тебя там встречу – как только, так сразу.
- Куда ты собралась?
- Мне нужно в участок, чтобы разобраться с происходящим и если все так, как показывали в фильмах, нам понадобится оружие… много оружия, - она посмотрела на пистолет, вытащила его из кобуры и протянула Регине. – Ты знаешь, как им пользоваться?
- Да, но… Почему бы нам не пойти вместе? По крайней мере, пока ты не раздобудешь себе пистолет? Ведь за пределами здания небезопасно.
Эмма не сумела сдержать кроткой улыбки.
- Беспокоишься за меня?
- Нет! – нахмурилась Регина. – Хорошо, да. Я предвкушала тот самый банановый сплит.
Улыбка Эммы стала шире.
- Ну, разумеется.
- Нет, не совсем. Но ты сказала, что это хотел Генри.
Как только его имя произнесли вслух, все эти легкие подколки прекратились сами собой. Мысль о том, что Генри напуган и возможно совсем один, сразу же напомнила о реальности, в которой они жили. Им нужно выбираться отсюда, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. В это время дня он должен находиться в классе, а это значит, что с ним должна быть Мэри Маргарет. Эмма почувствовала, как стало легче дышать. Мэри Маргарет убережет Генри до их прибытия – она была в этом уверена.
Эмма осмотрела комнату в поисках чего-нибудь, чем можно будет защититься, если возникнет необходимость. Регина права, вряд ли ей удастся без проблем добраться до участка. Она не знала, насколько все плохо, но судя по разыгравшейся на их глазах сцене, понимала, что оружие – любое оружие, - будет полезным. Взгляд упал на тележку для еды, стоявшей под дорогостоящим зеркалом, - там располагался графин, стаканы и нож для колки льда. Она схватила острый инструмент, чувствуя легкий, но на удивление приятный вес в руке. Да, нож подходит.
Она направилась к двери, приоткрыла на дюйм, ища первые признаки заварушки. Коридор был пустым, тихим и зловещим.
Эмма почувствовала, как побежали по коже мурашки – что-то здесь было не так, неправильно. Открыв дверь настолько, чтобы они обе смогли проскочить, она оглянулась через плечо на Регину, отмечая, что женщина твердо сжимала пистолет в правой руке. Они крадучись прошли по коридору, прижимаясь к стенам, их сердца бешено стучали в груди, а на лбу выступил пот.
В здании не было следов присутствия других людей. Странно. Может быть, все испугались и убежали – в попытке добраться до любимых или вернуться в относительно безопасные дома. Эмма сомневалась, что четырех стен достаточно, чтобы уберечь кого-нибудь от опасности. Злу не нужны двери, чтобы войти. Основываясь на том, что они видели, - что бы это ни было, - можно было с уверенностью сказать, что это зло. Она задрожала и заставила себя сосредоточиться на том, что им предстояло. Ей пока не удалось постичь всю реальность происходящего. Зомби ведь не существуют, так? Все эти фильмы ужасов, что она смотрела годами, мелькали в сознании, наиболее шокирующие сцены заменялись воспоминаниями о женщине, которую на их глазах разорвали на части и съели.
Когда они достигли парадного входа, Эмма остановилась. Она обернулась к Регине, посмотрела ей в глаза, изо всех сил стараясь показать женщине, что она чувствует. При этом она сама не могла определить чувство, скручивающее ей желудок. Она хотела, чтобы у них было больше времени. Она хотела убедиться, что их ранее соглашение вступило в силу, чтобы они нашли общий язык, чтобы Регина поняла – Эмма всего лишь пытается помочь, а не отнять у нее Генри.
- Ждите меня в школе, договорились? Спрячетесь где-нибудь. Я вас найду. Просто убедись, что вы с Генри в безопасности.
Регина жестко кивнула. Она была непривычно молчалива с момента, когда все это началось, и как только они вышли из здания, Эмма схватила Регину за руку, останавливая.
- Целься в голову, чтобы уж наверняка.
Глава шестая
Регина вцепилась в пистолет, который дала ей Эмма. Оружие внушало обманчивое чувство защищенности, о котором она даже не подозревала. Улица опустела, но ее часть очень походила на зону военных действий. Она увидела капли и лужи крови и изо всех сил старалась не думать, что стало причиной подобного до ее прихода. Женщина, на которую напали ранее, исчезла. Этот факт обеспокоил Регину куда больше, чем если бы она нашла изувеченное тело, лежащее посреди улицы.
Регина была напугана, но боялась не за свою безопасность, а за безопасность Генри. Она знала, что даже в лучшие времена была чересчур опекающей мамой, но прямо сейчас, прижимаясь спиной к внешней стене мэрии, она жалела, что не решилась перевести ребенка на домашнее обучение. По крайней мере, она была бы с ним рядом, когда нагрянула беда. Но хотя она ругала себя за свои решения, при этом понимала, что покинуть пост мэра – это не выход, и никогда им не был. Генри нужно общаться со своими ровесниками. Может, у него и не было близких друзей, но большую часть дня он проводил с детьми своего возраста.
На последнем родительском собрании Мэри Маргарет сообщила, что дела у Генри налаживаются, он стал больше общаться с другими; она намекнула, что мальчишки постарше перестали его задирать. Уже позже Регина подслушала разговор названных мальчиков, которые говорили о ее сыне. С их слов она сделала вывод, что частые визиты Генри в кафе Грэнни в компании Эммы поспособствовали его хорошим отношениям с Руби – в которую те самые мальчишки, очевидно, были влюблены. Генри, разумеется, никакого влечения к Руби не испытывал: она просто баловала его сладкими десертами и горячим какао, другие положительные качества девушки его не интересовали. Во всяком случае, положительными они были для молодых парней и, возможно, для женщин вроде Эммы Свон, саркастично заметила про себя Регина.
Она посмотрела дальше по улице, ища любые признаки присутствия Эммы, но та, должно быть, уже завернула за угол и направилась в участок шерифа. Регина прикусила губу, сожалея о своих осуждающих мыслях и желая получить возможность изменить отношения между ними. Их разговор, имевший место ранее, обещал шанс на нечто помимо существующих враждебных отношений. Слова Эммы имели смысл, они должны работать вместе, а не против друг друга – в нынешних обстоятельствах это кажется уже вынужденной мерой.
Шаркающий звук вырвал Регину из размышлений и удержал от дальнейших действий. Она застыла, вжалась в стену, приготовив пистолет. Дыхание участилось, и она заставила себя успокоиться. Она нервно облизала губы, почувствовав соленый вкус пота. Звук прекратился; она направилась к углу здания и отважилась посмотреть за угол.
В нескольких шагах от нее стояла женщина; ее одежда была испачкана чем-то темным, разорвана в нескольких местах, на ноге не хватало одной туфли. Она слегка покачивалась и втягивала воздух; голова качалась из стороны в сторону в странной болтающейся манере. Регина немедленно ее узнала, - женщина столько раз отпускала ей лекарства, - и ее смерть навсегда запечалиться в сознании Регины. Теперь стало очевидным, что мертвые способны передвигаться.
Ей трудно было принять идею существования зомби, но у нее еще будет время, чтобы это постичь, сейчас же она должна сделать все, что в ее силах, чтобы забрать Генри. Она подумывала над тем, чтобы пристрелить женщину, но ей хотелось поберечь патроны, - дополнительной обоймы все равно не было. К тому же Регина не была уверена в последствиях громкого звука выстрела – вдруг он привлечет еще больше живых мертвецов? Она не может этого допустить. Ей нужно оставаться спокойной, рационально думать и быстро реагировать. Нужно добраться до сына, не шуметь и не выдать своего присутствия. Хороший, складный план.
Она скользнула обратно за угол. Посмотрела на ноги – лучше бы она обула сегодня что-нибудь попрактичнее, - туфли-лодочки не созданы для тихой ходьбы или бега. Она снялась их, поморщилась из-за холодной земли под ступнями. Ей нужно добраться до школы, а для этого придется либо перебежать улицу прямо на глазах мертвой женщины, либо повернуть назад, обогнуть здание мэрии и пройти через парк. Но поскольку оба мужчины, которых они с Эммой видели ранее, пришли именно из парка, Регина с уверенностью заключила, что попытка прорваться этим путем вряд ли будет хорошей идеей. Она предпочтет разобраться с одним-единственным мертвецом, чем с их оравой.
Она оглянулась вокруг, ища глазами оружие менее шумное, чем пистолет. Она подобрала острый обломок металла, который валялся на земле. Кажется, это часть той машины, что врезалась в столб дальше по улице. Она стянула с себя блейзер, обмотала его вокруг куска метала, чтобы можно было спокойно держать его в руках, не боясь при этом порезать ладони. Сжимая в одной руке пистолет, в другой – самодельный нож, она проскользнула за угол, изо всех сил стараясь не попасться на глаза. Она пригнулась, прячась за несколькими припаркованными машинами, неотрывно следя за покачивающейся посреди улицы угрозой.
Ее удача закончилась, как только оборвался ряд из припаркованных машин, и прятаться было не за чем. Она надеялась, что сможет проскочить незамеченной, не привлекая при этом внимания мертвеца, другого выбора просто не было. Шум из-за спины заставил ее обернуться: это несся по тротуару кот, привлекая к себе внимание Регины и бывшего аптекаря, что стояла в паре шагов от нее. Регина посмотрела перед собой, уставившись в обвисшее лицо с пустыми глазами, которые каким-то образом сфокусировались на ней. Мертвая женщина испустила булькающий рев, протянув перед собой руки; пальцы согнулись, готовые вцепиться в Регину, которая поспешно поднялась на ноги. Она замахнулась самодельным оружием, но прежде чем ей выпал шанс напасть, кровожадное создание ее опередило. Единственная мысль, пронесшаяся в голове в тот момент: «Господи, она такая быстрая; не то, что медлительные зомби из фильмов».
Ее тело ударилось о землю, воздух выбило из легких, а край тротуара болезненно впился в спину. Она судорожно хватала ртом воздух, при этом старалась удержать от себя подальше щелкающие челюсти с острыми зубами, нацеливающиеся на нее снова и снова. Вряд ли можно было назвать Регину экспертом по зомби, но она не была совсем уж невежественной. Отличная идея – избегать укусов. Она боролась, уронив подле себя пистолет – вместо этого использовала руку, чтобы оттолкнуть энергичные челюсти; другая рука, описав дугу, с достаточной силой вонзила кусок металла в череп нападавшего, чтобы его пробить. Неожиданно она обнаружила, что прижата к земле мертвым весом трупа. Она оттолкнула его, поднялась на ноги и захватила пистолет. Она оставила обломок металла и свой блейзер и, быстрым взглядом окинув улицу, чтобы убедиться, что никто и ничто не подтянулось во время борьбы, Регина побежала.
Школа располагалась неподалеку; спрятавшись по дороге в нескольких укромных уголках, она сумела пройти мимо мертвецов, большинство из которых были заняты павшими жителями Сторибрука. Регина чувствовала себя ужасно от неспособности помочь, но прямо сейчас нужно было выжить, и она здраво рассудила, что для нее превыше всего безопасность Генри, ее собственная и, неохотно призналась она себе, безопасность Эммы.
Школьный двор пустовал, а двери центрального входа были настежь открыты. Регина задрожала от одного только вида; все это казалось неправильным. Она направилась к дверям, заглянула в пустой коридор и подняла пистолет, проходя из класса в класс. Пульс бился в сумасшедшем ритме. Генри нигде не было видно, равно как и других детей и их учителей. Регина завернула за угол, услышала тихое шушуканье и остановилась. Она осторожно прислушалась – ничего. Потянувшись к ручке двери, ведущей в следующий класс, она медленно отворила дверь. И тотчас расслабила напряженные плечи, позволяя губам растянуться в улыбке при виде находящегося там человека.
Мэри Маргарет вместе с Генри, прижавшись к друг другу, сидели в дальнем конце комнаты. Ее сын выглядел бледным и испуганным, но как только он узнал вошедшую женщину, вскочил на ноги и бросил к ней с распростертыми объятьями, совсем как в детстве, когда он лез обниматься, стоило Регине только вернуться домой с работы.
Генри сошел с лица и встал посреди классной комнаты; руки безвольно повисли вдоль тела. Его взгляд устремился куда-то за спину Регине, и у нее едва ли было время, чтобы понять, что голос Мэри Маргарет говорил ей обернуться, прежде чем сильный удар в плечо лишил ее равновесия. Она упала на пол, из-за боли выронив пистолет, -он отлетел в сторону вне ее досягаемости. Регина подняла глаза, увидев над собой двух мертвых мужчин, в которых тотчас узнала преподавателей, прежде чем ее взгляд упал на детей с отсутствующим выражением лица, толпящихся за ними в коридоре.
- Генри, назад! – она сделала рывок по направлению к пистолету, но один из учителей крепко схватил ее за ногу. Боль, расползшаяся от лодыжки, вызвала только раздражение. Другой ногой она ударила нападавшего по руке, но это не возымело никакого эффекта, его хватка только усилилась. Регина кинула взгляд через плечо – пистолет был слишком далеко, ей не добраться до него вовремя, да и вообще не достать.
Ее начали тащить, и все внимание она уделила своему захватчику: сменила тактику и пнула его в голову.
Раздался громкий выстрел, и хватка на лодыжке Регины ослабла, когда мертвец упал на пол. Она освободилась, пока разливалась по полу и по ее ноге темно-красная жидкость. Оставшегося стоять взрослого мертвеца, казалось, нисколько не заботил завалившийся приятель, он потянулся к ее ноге в попытке завершить дело предшественника и вытащить Регину в коридор. Раздался следующий выстрел, высвободившаяся Регина повернула голову и увидела стоящую перед Генри Мэри Маргарет, с пистолетом в руках и с выражением, которое было нечто средним между неверием и изумлением, на лице.
Глава седьмая
Эмма без инцидентов добралась до участка. За последние пятнадцать минут она увидела больше разрушений, чем за всю свою жизнь, но ей пришлось взять себя в руки, сконцентрироваться на поставленных задачах, - добраться до участка, понять ситуацию, взять оружие, забрать Генри и Регину в безопасное место и убедиться, что Мэри Маргарет в порядке.
Она попыталась связаться с внешним миром, но городская линия отключилась, забрав с собой интернет. Мобильник находился вне зоны обслуживания, что не на шутку ее встревожило – каков вообще размах трагедии? Она не умела пользоваться старомодным радио, но вряд ли это имело значение, даже если бы она знала как. Она вспомнила, как Грэм упоминал, что радиоприемник сломан. Они не стали его чинить, решив, что он свое отслужил. Сейчас не время сожалеть о прошлом; вместо этого она засунула нож для колки льда в задний карман джинсов, схватила пару короткоствольных пистолетов и винтовки. Она набила патронами свободные карманы, прежде чем окунуться в хаос, который из себя представлял Сторибрук. Ей необходимо как можно быстрее добраться до школы. Возможно, на машине было бы быстрее, но она привлекает внимание. Эмма решила отправиться пешком.
Улицы были на удивление пусты, и это ее нервировало. Но в некотором смысле Эмму радовал такой поворот, это означало, что ей не придется быть крайне осторожной, и она сможет двигаться быстрее. Проходя мимо кафе Грэнни, она заметила через окно движение. Она подошла поближе, вглядываясь. В кафе было пусто, столы неубраны, а несколько отставленных стульев ныне валялись на полу. Она увидела как что-то, кто-то, шевелится за барной стойкой. Мелькнули красные пряди волос, и это успокоило нервы Эммы. Она толкнула дверь и вошла в кафе.
- Руби? – она старалась говорить потише, поскольку не знала, были ли они одни и была ли Руби… Руби. Она подняла пистолет, сказав себе, что «лучше перестраховаться, чем сожалеть».
Обычно радостное лицо подруги выглянуло из-за барной стойкий. Эмму встретили не счастливой улыбкой, которую она ожидала, а слабой улыбкой, за которой скрывалось облегчение, и парой наполненных слезами глаз.
- Эмма? Ох! Что происходит? В смысле… я знаю, что происходит. Я думала, ты… одна из них. А я просто.. и… и…, - Руби глубоко вздохнула, успокоив взволнованное сознание и утихомирилась. – Эмма, я так счастлива тебя видеть.
- Я тоже рада тебя видеть, - Эмма взглянула на подругу, заметила засохшую кровь на ее ладонях и забрызганный, в пятнах передник. – Где Грэнни?
Стоявшие в глазах Руби слезы потекли по щекам, оставляя за собой черные следы туши.
- Она… - из-за рыданий, ее голос затих, она на секунду запнулась, затем прикусила губу, встречаясь с Эммой глазами. – Они добрались до нее. Я была на кухне, меня они не заметили. Когда посетители начали в панике убегать, они последовали за ними. Но Грэнни, она… она не ушла.
Во время рассказа, Руби подошла к двери, ведущей на кухню, открыла, прислонилась к ней спиной и закрыла глаза. Эмма ахнула, испытав шок – Грэнни лежала на полу, а разделочный нож был вонзен ей в лоб, под головой образовалась лужа крови.
- Руби, мне так жаль, - Эмма обняла дрожащую подругу. Руби зарыдала ей в плечо, а Эмма утешительно гладила ее по спине, изо всех сил стараясь успокоить. – Руби, я знаю, что это нелегко, но ты поступила правильно. Она была бы тебе благодарна. Я знаю, она не хотела бы стать одним из них, не хотела бы ранить кого-то.
Эмма отстранилась, вытирая большими пальцами дорожки слез с щек Руби.
- Тебе нужно держаться. Ради Грэнни.
Руби храбро кивнула, – на губах ее дрожала улыбка.
- Мне нужна твоя помощь. Я должна добраться до школы, там Регина с Генри. Надеюсь, там же Мэри Маргарет. Нам нужно их оттуда вытащить, понимаешь?
Руби пару раз шмыгнула носом, медленно выпрямилась – в глазах вместо печали читалась решимость. Она потянулось к одной из винтовок, что висели у Эммы на плече. – Что мне нужно сделать?
Они рискнули покинуть кафе, прошлись по тихим пустынным улицам, ища любое движение, прислушиваясь к звукам. Все было тихо, и это выбивало Эмму из колеи: хотела бы она знать, куда все делись. Разумеется, большинство людей пряталось, но зомби, которых она видела ранее, должны были блуждать по улицам; их отсутствие действовало ей на нервы. Черт возьми, где они?
Она нашла ответ на этот вопрос, когда они достигли школы. Школьный двор был заполнен живыми мертвецами – они толкали друг друга, пытаясь пролезть в здание, не заботясь об остальных. У входа образовалась пробка, где они нападали друг на друга, что войти. Некоторые заканчивали лежа на спине, карабкались, пытаясь подняться на ноги – некоторым это удалось. Эмма не знала, что делать. Она посмотрела на Руби, которая уставилась на развернувшуюся перед ними картину с широко раскрытыми глазами.
Им надо пробраться в школу и не погибнуть при этом. Даже если они сумеют пулями проложить себе вход внутрь, она сомневалась, что им хватит патронов и удачи, чтобы покинуть здание. Генри, Регина и, вероятно, Мэри Маргарет все еще находились в школе, и времени у них практически не было. Эмме нужно было придумать план – очень быстро.
Глава восьмая или Регине вечно достается больше всех
Обернув руку курткой, Эмма пробила стекло, засунула руку в образовавшуюся дыру, чтобы полностью открыть окно. Без особых усилий забралась внутрь и встряхнула куртку, освобождая от осколков. Классная комната, в которую она проникла, была пуста; девушка заранее в этом убедилась. Мертвецы у входа были слишком заняты, чтобы заметить, как Руби и Эмма обошли двор. Как только они оказались за школой, то начали быстро заглядывать в окна, ища подходящую комнату. Большинство классов пустовало, но они наткнулись на класс с детьми и учителями. Те забаррикадировались изнутри, подперев входную дверь сваленными партами. Эмма тихо постучалась в окно, привлекая внимание одного из учителей. Их уже представляли друг другу – это была Кэрол, она однажды заносила бумаги Мэри Маргарет.
Как только окно открылось, Эмма передала Кэрол свою винтовку и пистолет вместе с патронами. Она приказала ей и другим преподавателям вооружиться и выскользнуть через окно вместе с детьми, пока мертвецы заняты. Здесь они не в безопасности и будут загнаны в угол, как только зомби вышибут дверь, поэтому она сказала им залезать в машины и уезжать из города, не оглядываясь и не останавливаясь.
Руби помогала им уйти, пока Эмма присматривала класс, в который можно было бы залезть. Кэрол сказала, что паника вспыхнула во время перерыва. Мэри Маргарет находилась внутри, убиралась после урока рисования. Генри остался с ней, предпочтя помочь с уборкой, чем играть на улице с одноклассниками. Вероятно, они все еще в классе Мэри Маргарет, если только… Нет! Эмма отказывалась об этом думать. С ними обоими все хорошо, с ними также должна быть Регина, она не позволила себе верить в другое.
Класс, в который ей нужно было пробраться, находился в другом конце школы – голодная толпа мешала Эмме пройти туда. Она выбрала класс, который находился напротив кабинета Мэри Маргарет, и теперь стояла перед дверью, ведущей в коридор, и прислушивалась.
Раздавалось множество рычаний и шарканий – и криков. Услышанные ею крики принадлежали Генри, она сразу же узнала его голос. Он выкрикивал имя Регины, убеждая Эмму в том, что его мать была с ним в классе. Голос ребенка звучал испугано, и ее сердце сжалоь: все, что она хотела – защитить его.
Судя по звукам из коридора, расстояние между классами, которое ей нужно преодолеть, было заполнено мертвецами. Она посмотрела на часы: в следующие три минуты Руби будет готова исполнить их план. Эмма не думала, что сможет выдержать дольше. Генри закричал изо всех сил, когда Эмма распахнула дверь, и в каждой руке у нее было по пистолету.
Первые выстрелы она сделала, не глядя, а как только осознала, что большая угроза исходит от детей, почувствовала, как скрутило желудок. Целясь в лоб, она расчистила себе дорогу до следующего кабинета. Она крикнула Генри, хотела, чтобы он знал, - она на подходе. Обойма пистолетов опустела, вокруг нее толпились дети, и у Эммы не было времени на перезарядку. Она кинула оба оружия, и достала последний, полностью заряженный пистолет, который был засунут за пояс джинсов. Два выстрела – и она внутри комнаты, куда был загнан ее сын. Она захлопнула дверь, закрыла ее и поставила перед ней парту, надеясь, что конструкция продержится еще пару минут, прежде чем подоспеет Руби.
Два мальчика и маленькая девочка яростно набросились на кого-то на полу, Мэри Маргарет стояла с пистолетом, целясь в детей, но не могла выстрелить из страха попасть в неизвестного. Генри стоял в дальнем углу, плакал и дрожал от страха.
Эмма схватила одного мальчишку за шею и оттащила от остальных. Он брыкался и рычал, пытаясь вырваться. Скрюченные пальцы потянулись к ее лицу, и она бросила его на пол, чтобы он ее не поцарапал. Он издал звук, напоминающий разозленного кота, прежде чем со всей силы врезался в нее. Она пошатнулась и потеряла равновесие, ударившись одной стороной лица о парту, прежде чем сумела подняться. Она заскулила, когда ей рассекло бровь, отчего кровь потекла по виску в волосы. Оттолкнув от себя мальчика, она встретилась взглядом с Мэри Маргарет, разглядев боль и ужас в знакомы глазах, но также видя в них решительность – им нужно сделать это без всяких сантиментов, не думая о том, кем эти дети когда-то были.
Мэри Маргарет спустила курок; Эмма старалась не обращать внимания на боль, пульсирующую над глазом, и пошла за следующим нападавшим. Девочка была маленькой и не смогла оказать достойного сопротивления – сила Эммы во много раз превосходила силу ребенка. В этот раз спустила курок Эмма. И почувствовала, как поднимается по горлу волна желчи от осознания, что она забрала жизнь невинного ребенка – с этим ей никогда не смириться. Последний мальчик все еще щелкал челюстью, пытаясь отхватить хороший кусок от жертвы. Быстрый бросок, точный выстрел, и в комнате стало совсем тихо. Как будто кто-то поставил фильм на паузу; поверхностное дыхание заглушили удары и царапающий звук со стороны коридора.
- Что-то вы долго, шериф, - сухое замечание Регины вывело всех из оцепенения. Она все еще лежала на полу, в порванном платье, без туфель, с грязными ногами и царапинами на плече и бедрах. Она улыбалась – в некотором смысле с облегчением, и хотя дразнящая ухмылка совсем не вязалась с ситуацией, это было все, что нужно Эмме прямо сейчас. Генри бросился из угла, обнял маму, слезящимися глазами ища Эмму.
- Они напали на Регину, - Мэри Маргарет указала на лежащих в неуклюжей позе на полу взрослых. – Я их пристрелила, но шум привлек сюда остальную часть школы. Нас так быстро окружили.
Она выглядела такой печальной и потерянной, Эмма потянулась к ней и обняла за напряженные плечи, ободряюще сжав их.
- Мы скоро уберемся отсюда, Руби уже в пути, мне нужно, чтобы вы… - Эмма не успела закончить, когда громкий треск сотряс здание.
- Отойди от стены! – Эмма схватила Генри одной рукой, а другой помогла Регине подняться. Мэри Маргарет едва успела шагнуть за Эмму, когда пробило стену. Через образовавшийся проем вкатился грузовик, а за ним тянулся поток мертвецов. Руби перегнулась через водительское сидение и открыла боковую дверь, помогая Генри влезть внутрь. Мэри Маргарет запрыгнула на заднее сидение, пока Эмма отстреливала клацающих челюстями созданий, которые лезли через дырку в стене. Регина была следующей; она подошла к грузовику, но высокий мужчина в запачканном маслом комбинезоне набросился на нее, она неудачно оступилась. Регина сильно ушибла руку о машину и застонала от боли. Не сумев устоять на ногах, она при падении ударилась головой о землю и потеряла сознание.
Эмма выстрелила в мужчину, откинула его в сторону и при помощи Мэри Маргарет сумела втащить Регину в машину. Как только Эмма закрыла за собой дверь, Руби надавила на газ, разворачивая машину на опасной скорости через проделанную в стене дыру, и вывернула на дорогу, проложив себе путь через толпу мертвецов. Она переключила скорость и помчалась по улицам Сторибрука, даже не думая о том, сколько дорожных правил нарушила, потому что с ней в машине сидел шериф и призывал гнать быстрее.
Когда они проезжали мимо кафе, машина замедлила свой ход, и Руби запаниковала. Она вдавила педаль в пол, но ничего не произошло.
- Эмма! Машина сломалась! Я теряю скорость!
Эмма выглянула в окно, прикидывая, насколько безопасно им покидать машину. Зомби их пока не догнали, но догонят – в скором времени. Она переживала за Регину, которая не пришла в себя после болезненного падения.
- Руби, нам нужно где-то укрыться, где-то в безопасном месте. Пока мы не сможем найти новую, более надежную машину, чтобы убраться отсюда.
Руби вывернула руль, завизжали тормоза.
- Чердак! В гостинице бабушки!
- Чердак? Ты думаешь, это хорошая идея – быть загнанным в угол на высоте трех этажей? – скептический взгляд Эммы не остался незамеченным Руби, хотя ее глаза следили за дорогой.
- Им до нас не добраться. Единственный ход наверх – это люк со складывающейся лестницей; когда он закрыт, то ее не видно.
План не был идеальным, но сейчас Эмма не смогла бы придумать лучшее место, чтобы укрыться. Она хотела присмотреть за Региной, убедиться, что с ней все хорошо, прежде чем они отправятся в путь. Может, им удастся собрать запасов – у нее было такое чувство, что они им понадобятся.
Поскольку это АУ, персонажи здесь несколько в другой ситуации, хотя в целом все напоминает начало-середину первого сезона. Отношения между Эммой и Региной временно урегулированы по их собственной инициативе, хотя настрой у Регины враждебный. Эмма все еще пытается проявлять мягкость и терпение в отношении приемной матери Генри.
Автор: mikipau
Переводчик: Elika Z
Рейтинг: Т
Пейринг: Регина Миллз / Эмма Свон легчайшее
Сюжет: История о Регине, Эмме, Генри, Мэри Маргарет и Руби и о том, как они с толкнулись с большим, но таким же невероятном как и сказочные теории Генри, злом. АУ. Пост-апокалипсис. Зомби.
Разрешение на перевод: получено
От переводчика: качественная, захватывающая работа по любимой тематике. В свое время прочитала разом, оторваться не могла. Поэтому какие-либо отношения между Региной и Эммой здесь не имели для меня значения, ведь ситуация описывается архи-стрессовая. Не уверена, что стану переводить сиквел, но первую часть - обязательно (благо главы здесь небольшие).
Перевод осуществлен а) с целью практики перевода как такового, и раз я уже несколько раз за последнее время этот фик вспоминала, он показался мне отличным материалом для тренировки; б) потому что мне давно нравится рассказ, я считаю его одним из лучших по этой теме; в) для ознакомления всеми желающими с тем, что по моему мнению, является образцом качественного творчества.
Глава перваяВсе болело. Все ужасно болело. Регина попыталась открыть глаза, но обжигающая боль расколола голову на тысячу ноющих осколков, заставляя тотчас зажмуриться. Она застонала, постаралась пошевелиться, но из-за резкой боли в плече сделать это было невозможно. Она не могла вспомнить, где находилась и что произошло. Как будто бы из неоткуда на лоб легла прохладная рука, сопровождаемая мягким, успокаивающим шепотом над правым ухом.
- Регина, с тобой все хорошо, просто не шуми, договорились? Нам нужно по возможности вести себя как можно тише.
Она пыталась понять, откуда исходит голос, пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Она подбирала имя, но вместо этого в сознании вспыхнул образ светловолосой девушки с зелеными глазами. Эмма. Голос принадлежал Эмме Свон, шерифу Сторибрука и биологической матери сына Регины. Генри! Ее пробил холодный пот, а сердце едва не остановилось и секунду спустя бешено забилось о клетку ребер. Каким-то образом помня отчаянное предостережение вести себя потише, она прошептала.
- Где… где Генри?
У нее также болело горло. Что, черт возьми, с ней случилось?
- С ним все хорошо. Он спит.
- Что случилось?
Она попыталась сменить положение. При помощи пары сильных рук она в скором времени сидела, тяжело прислонившись к стене. Сделав глубокий вздох, снова попыталась испытать удачу и открыть глаза. Как только мир вокруг нее принял четкие очертания, она увидела наклонившуюся над ней Эмму. У девушки был порез над глазом, прямо возле виска. Кровь из раны стекала к волосам, отчего золотые локоны потемнели и склеились.
Регина осмотрелась вокруг и заметила спящего на полу Генри; голова мальчика покоилась на колене Мэри Маргарет. Красное пальто было накинуто поверх маленького тела. Руби, которой предположительно принадлежало пальто, сидела с ними рядом, задремав на плече Мэри Маргарет. Казалось, они были целы и невредимы, хотя выглядели бледными и измотанными.
- Что случилось? – у нее было так много вопросов. – Где мы?
- Ты не помнишь? – Эмма выглядела обеспокоенной; она наклонилась и мягко коснулась болезненной точки на затылке Регины. Ушибленное место ныло, но эта боль не шла в сравнение с той, что пульсировала в руке.
- Тебя тошнит?
Она медленно покачала головой, чтобы притупившаяся боль не вспыхнула с новой силой.
Должно быть, ее смятение было слишком очевидным, из-за чего Эмма наконец-то ответила на один из ее вопросов.
- Мы на чердаке гостиницы Грэнни.
Она говорила шепотом и окидывала помещение тревожным взглядом, как если бы кто-то или что-то должно было выпрыгнуть из темноты и напасть на них. Протянув руку, она едва ощутимо коснулась плеча Регины.
- Ты можешь им подвигать?
Она попыталась, но только поморщилась от боли.
- Тебе здорово досталось, но не думаю, что это перелом. Я больше беспокоилась по поводу твоей головы, но ты пришла в сознание, будем надеяться, это просто легкое сотрясение. Я могу взглянуть на плечо?
Потрясенная Регина не успела слова сказать, когда ее руку освободили из рукава куртки, которая оказалась на ней одета – ужасная красная куртка Эммы.
Из-за подобного бесцеремонного обращения злость к Эмме разливалась в голове, но сейчас Регина была слишком слаба и дезориентирована. Оставалось только кидать негодующие взгляды, пока ей надавливали на плечо. Пальцы, касающиеся воспаленной кожи, были прохладными, и Регина слегка расслабилась. Она закрыла глаза, позволив и дальше проводить импровизированный осмотр, пока она старалась пробудить в памяти воспоминания.
Ничего.
Она не смогла ничего вспомнить.
Она снова открыла глаза, окинула взором трех присутствующих. Руби и Генри все еще спали, но Мэри Маргарет встретилась с ней глазами, в ее взгляде читалась озабоченность. Регина нахмурилась. Ей это не понравилось. Она не хотела, что Мэри Маргарет чувствовала к ней что-то сродни беспокойству и сочувствию. Ее негодование сошло на нет, как только поднял голову Генри. Он пару раз моргнул, а затем его взгляд остановился на ней.
- Мам!
Он вскочил на ноги и кинулся к ней, но, наткнувшись на пристальный взгляд Эммы, остановился и остаток пути прошел на цыпочках. Он практически залез к ней на колени, протянул руки, чтобы осторожно обнять, памятуя о поврежденном плече. Его действия согревали душу, и она с трудом сдержала слезы, так неожиданно навернувшиеся на глаза. Регина подавила рыдания и с нежностью поцеловала сына в макушку. Он не выражал подобной любви к ней со времен детства и, разумеется, после того, как он притащил Эмму в Сторибрук.
Снизу раздался громкий шум, и все они подпрыгнули. Руби схватила Мэри Маргарет за руку; выглядела она при этом до смерти напуганной. Эмма в два быстрых прыжка достигла единственного окна в комнате. Она отдернула на дюйм занавеску и выглянула, прижимаясь плечом к стене и держа пистолет наготове. До этого Регина не замечала оружия в ее руках; она уставилась на пистолет, который Эмма держала возле ноги, направив дулом в пол.
Как удушающим покрывалом их накрыла напряженная тишина. Генри уткнулся лицом в шею Регины, от его слез намок воротник ее рубашки. Она поглаживала его по спине, изо всех сил стараясь успокоить. Она также силилась вспомнить, но в ее памяти осталась пустота. От непонимания происходящего сводило зубы. Она всегда держала все под контролем, и прямо сейчас, сбитая с толку, травмированная, она чувствовала себя абсолютно растерянной. Уязвимость никогда ей не шла, и Регина отвергла это ощущение, а затем почувствовала, как выстраиваются вокруг нее знакомые защитные стены, превращая ее в сильную, решительную женщину. Именно такой все привыкли ее видеть.
Она снова поцеловала Генри в макушку, а затем аккуратно переместила его с колен на пол. Головокружение настигло ее, стоило только подняться на ноги, но она проигнорировала сигнал, справилась с тошнотой и коснулась стены, чтобы устоять. Заставив себя идти, Регина в несколько дрожащих шагов достигла противоположной стены. Заглянула через плечо Эммы в окно, и от того, что она там увидела, у нее кровь застыла в жилах.
Воспоминания закружились в сознании как в водовороте, грозясь выбить почву из-под ног. Она судорожно хватала ртом воздух и даже схватилась за плечо стоящей перед ней Эммы, чтобы не рухнуть на пол. Эмма отпустила занавеску, и та вернулась на место, закрывая собой окно и находящийся за ним ужас. Девушка повернулась к Регине, и о серьезности положения говорила ее напряженная челюсть. У Регины сжалось горло, волной нахлынула паника; она сопротивлялась, отталкивала это неуместное ощущение, чтобы выдавить все два слова.
- Я вспомнила.
Глава вторая
Ранее:
Лучи утреннего солнца лились сквозь окна, бликами отражались в кухонных шкафах и обещали прекрасный день. Регина налила Генри стакан свежевыжатого яблочного сока, - это было то редкое проявление внимания, которое он ценил. Она его безоговорочно любила, и его растущая антипатия ранила ее больше, чем могло показаться со стороны. Регина относилась к тому типу людей, что привыкли скрывать свои чувства, а не выставлять их напоказ. Но ведь она о нем заботилась, ставила его нужды прежде своих, растила десять лет, а затем в один день он неожиданно решил, что главным мотивом всех ее поступков по отношению к нему была злоба.
Те времена, когда она успокаивала его, держала, целовала и говорила, что он для нее все, теперь подавались как нечто неприятное и злое. Все ее попытки восстановить былые отношения терпели крах из-за его недоверия, и, в конце концов, Регина поняла, что самой ей не справиться. Она признала поражение, - это было нелегко, - и организовала для Генри сеансы с психологом. Лучше не стало. Вместо этого сын решил еще сильнее на нее обидеться и убежал из дому, чтобы вернуться со своей биологической матерью – мисс Эммой Свон. Эту маму Генри хотел больше, чем уже имеющуюся. Девушке удавалось совершать настоящий подвиг – она выводила из себя Регину самим фактом своего существования.
С приездом Эммы, Регина узнала о зацикленности Генри на сказках. Его вера в то, что все вокруг были персонажами из любимой книги сказок, росла с каждым днем. Он наградил Регину званием Злой Королевы, а Эмму… что ж, она была спасительницей, героем. Регина понимала, что грубое поведение по отношению к родной матери Генри не принесет ей ничего хорошего, но не могла ничего с собой поделать. Как только Регина чувствовала угрозу, - а она признавала, что Эмма Свон внушает ей опасения, - она срывалась. Потеря Генри, ее семьи и единственного любимого человека пугала до потери сознания. Она не думала, что переживет такой удар. Ее сердце разбивалось уже столько раз; Генри был единственной причиной, по которой оно еще оставалось целым. Он был ей нужен.
С другой стороны, он в ней больше не нуждался, теперь у него был кое-кто получше, и он больше не хотел тратить на нее свое время. Стоило услышать его злые слова, как горе разбивало такое хрупкое сердце и вселяло в нее ужас. Она заразилась этим страхом, который поселился в животе в виде холодного, тяжелого камня. Это вынуждало ее действовать безжалостно, что в свою очередь сильнее отталкивало Генри – прямо в распростертые объятья его любимой Эммы.
Регина желала только одного – вернуть своего сына. Она скучала по маленькому мальчику, который утром в воскресенье залезал к ней в кровать, чтобы обнять и попросить блинчики на завтрак. Ребенок, который когда-то ее уважал, с радостью проводил с ней время и не упускал возможности сказать о своей любви, теперь, по всей видимости, был для нее потерян.
Его улыбка и смех, радость, которую он приносил – все это исчезло, испарилось, ушло из ее жизни на постоянное место жительства к Эмме Свон.
Сейчас Генри сидел за кухонной стойкой, потягивал сок и не обращал внимания на попытки Регины завести разговор. Они все больше отдалялись; все, что оставалось между ними – неловкие дружеские отношения с привкусом горечи. Регина должна была на него злиться, потому что она не заслужила такого предательства. По крайней мере, не от него. Но она не могла. Она чувствовала в сердце разочарование, печаль и боль, которую не смогла бы описать, - но не гнев. Она никогда не чувствовала гнева по отношению к своему сыну.
Вместо этого боль скапливалась и сжималась в туго скрученный из чувств мячик, который с ее подачи бил гневом по мисс Свон. Привычный контроль над поведением по отношению к другим людям летел к чертям. Враждебность к Эмме возрастала в геометрической прогрессии с каждым шагом Генри от Регины в сторону своего нового героя.
Нестабильная ситуация достигла пика, и тогда, собрав всю смелость, заговорил психиатр Генри. Он подчеркнул, что взаимоотношения между Региной и Эммой только подпитывают выдуманный мир мальчика. Складывалось ощущение, что обе женщины сходились во мнении лишь по одному вопросу: с иллюзиями Генри надо что-то делать. Только на таких условиях удалось заключить натянутое перемирие. Больше в присутствии Генри они не ругались. Но это вовсе не означало, что они вежливо себя вели, когда мальчика не было рядом.
Регина села за стойку, в руке чашка кофе, перед ней раскрытая газета и полное равнодушие.
- Зайдешь ко мне в офис после школы? – она пристально посмотрела на сына, пока он с удовольствием уплетал тарелку с хлопьями. Он пожал плечами.
- Может быть, - был его уклончивый ответ. Он даже не поднял на нее глаза.
- А может быть, ты еще чем-нибудь занимаешься? Например, проводишь время с мисс Свон? – она слышала негодование в своем голосе, но было поздно: сказанного не вернуть и не выставить в лучшем свете.
В этот раз Генри вообще ничего не сказал. Он встал со стула, схватил ланч по пути к холлу, кинув обычное «Мне нужно идти, а то опоздаю в школу» через плечо.
Некоторое время она просто сидела, уставившись на тарелку, ложку и стакан, которые он оставил после себя. В обычный день она бы не позволила ему уйти, не убрав за собой, но этим утром женщина чувствовала себя слишком истощенной и уставшей, чтобы делать ему замечание. Она слышала, как щелкнул замок закрывающейся двери, и в доме наступила тишина. Гробовая тишина. Что ж, она и чувствовала себя здесь, как в гробу.
Глава третья
Эмма встретила Генри на улице возле кафе. Этим утром завтрак с Мэри Маргарет обернулся разочарованием, поскольку одна из них забыла пополнить запасы кофе. И судя по сердитому взгляду Мэри Маргарет, Эмма заподозрила, что она и есть виновница происшедшего. Она отправилась к Грэнни, чтобы получить причитающуюся утреннюю дозу кофеина, и попутно ждала появления Генри. После первого глотка горячего напитка, который прояснил затуманенное сознание, она почувствовала себя куда лучше и больше радовалась грядущему дню. Светило солнце, и она смотрела на идущего в школу Генри. Этим утром он слегка опоздал и встретил ее хмурым лицом вместо привычной для нее улыбки.
- Эй, малыш!
- Привет, - его монотонный голос заставил ее остановиться и пристально на него взглянуть.
- Ты что, не с той ноги встал или что-то случилось?
Он пожал плечами.
- Нет.
После такого ответа Эмма почувствовала, как поползли вверх ее брови. Обычно он был возбужден и все время улыбался. Их прогулки до школы стали неотъемлемой частью ее жизни, приятным способом начать день. Выглядело это примерно так: они шли вместе, а Генри без умолку говорил о проклятье и о том, как его разрушить. Эмма просто слушала, принимая во внимание совет психолога, который просил не отнимать фантазии у ребенка.
Эмма по-своему справлялась со сказочными иллюзиями. В то время как мама Генри, строгая мэр Сторибрука, предпочитала ставить под сомнение и пробивать дыры в неверном взгляде на мир собственного сына, Эмма с этим взглядом мирилась – до определенных пределов. Регина только притворялась, что не знает об их ежедневных походах в школу, хотя на деле сама с неохотой на это согласилась. Действенный способ для них обеих следить за тем, чем занимается Генри. Поскольку он больше не доверял своей маме, Эмма, по крайней мере, будет знать, что происходить в голове мальчика и в какие неприятности он собирается влезть. И дополнительный бонус: Эмма получила возможность постоянно видеться с ребенком, которого все эти десять лет она не надеялась повстречать.
Сегодня все по-другому. Поникший головой Генри был тихим и кусал нижнюю губу. Он дошел до остановки, взглянул на Эмму, открыл рот, но затем снова его закрыл. Эмма терпеливо ждала, зная, что, в конечном счете, мальчик разоткровенничается и расскажет все, что на душе скопилось.
- Просто… Мама хочет, чтобы я зашел к ней в офис после учебы.
- А ты не хочешь?
- Нет.
Эмма посмотрела на недовольное выражение лица Генри и вздохнула. Хотела бы она иметь возможность хоть что-то сделать, чтобы улучшить его отношение к Регине. Да, его мама была властолюбивой, чересчур опекающей женщиной; той еще занозой в заднице. Но определенно не злой. Она явно не заслужила пренебрежительного отношения сына, которого, вне всяких сомнений, любила. Доказательством для Эммы служил тот факт, что все, чего хотела Регина – чтобы Генри тоже ее любил.
- Генри, она просто хочет проводить с тобой время. Полагаю, как раньше, - она решила не уточнять, раньше чего конкретно – до того, как он решил, что Регина Злая Королева? До того как он начал верить, что все сказки – правда? До того, как он привез Эмму в их жизнь и тем самым сделал без того напряженные отношения с матерью еще хуже?
Правда, она не знала, как ему об этом сказать, чтобы не расстроить, так что просто старалась не ступать на это минное поле. Было бы большой ошибкой ставить под сомнение его веру в книжные истории. Вместо этого она просто пыталась убедить его хорошо себя вести с мамой, которая так его любит. Просто не может эту любовь правильно выразить.
- Я знаю, что ты не хочешь, но тебе следует хотя бы дать ей шанс. Каждый заслуживает шанса, - она не знала, зачем это делает – Регина редко была с ней милой и, если честно, не сделала ничего, чтобы заслужить ее доверие, поддержку или помощь. Она была абсолютно уверена, что мама Генри не станет ее благодарить, даже если узнает, что Эмма пытается этим достичь. Но девушка все равно так поступила. Регина растила Генри, когда не могла этого сделать Эмма; это чего-то, да стоило – честно говоря, это стоило всего.
Ее нынешняя попытка проявить дипломатичность заслужила глубокий вздох мальчика, вышагивающего рядом с ней. Она решила пустить в ход тяжелую артиллерию – подкупить Генри мороженым. Обычно это срабатывало.
- Если ты немого с ней побудешь, я могу забрать тебя после и угостить мороженым. Что скажешь?
Генри взглянул на нее через отросшую челку, а затем, неохотно соглашаясь, кивнул. Эмма про себя отметила, что ему нужно постричься. Удивительно, отчего его мама до сих пор не отправила ребенка к парикмахеру. Регина стремилась к совершенству; ее личная навязчивая идея виделась во всем: начиная от волос, одежды, макияжа, заканчивая ее домом, офисом, всем городом и, конечно же, ее сыном.
Для нее было важно произвести правильное впечатление, и поддержание внешнего вида имело для Регины большое значение. Эмма такого не понимала, но особо по этому поводу не переживала. Она была приверженцем легкого отношения к жизни, в отличие от известного мэра Сторибрука.
Если вдуматься, Регина была еще и скрупулезна. Педантична. Эмма в тайне считала, что выражение «всему свое место» придумала Регина. «Чистоплотность сродни праведности» тоже неплохо звучало, хотя в ее представлении Регина высмеивала религию, так что ей эта идиома не подходила.
Взъерошив Генри волосы, Эмма улыбнулась и подтолкнула мальчика к школе.
- Побудь с ней больше, чем тридцать секунд, договорились? И улыбайся! Ты знаешь, где меня найти, как только закончишь свои дела и захочешь мороженое.
Генри побежал к входу в школу, уже у самых ступенек остановился и обернулся только чтобы посмотреть на нее.
- Если я собираюсь это сделать, мне потребуется банановый сплит от Руби в качестве компенсации за страдания! – в его глазах горел огонек, и это позабавило Эмму. Она кивнула в ответ на его комичное заявление.
- Договорились, будет тебе сплит!
Он помахал ей, и, прежде чем мальчик взбежал вверх по лестнице, она крикнула ему вдогонку.
- Малыш! Постарайся быть с ней милым!
Она не была уверена, но надеялась, что он ее услышал. Вскоре школьный двор опустел, и Эмма отправилась по делам, решив, что следующей остановкой этим утром станет офис мэра.
Глава четвертая
Регина сидела за столом, заваленным бумагами. Она пересматривала документы, но, кажется, не продвинулась в этом деле ни на шаг. Все ее мысли были заняты утренним происшествием – Генри ушел из дома, не попрощавшись, как положено, и даже на нее не взглянув. Она хотела, чтобы он понял, что своим поведением делает ей больно, но при этом осознавала, что здесь нет его вины. Она никогда не умела показывать свои чувства, и хотя раскрывалась перед ним больше, чем перед другими, ее усилий оказалось не достаточно. Ей не удалось стать прекрасной мамой, - а именно такой мамы Генри заслуживал и, несомненно, желал, - теперь ей приходится разбираться с последствиями. Регина плохо переносила поражение, она становилась жестче и старалась усерднее, потому что не собиралась терять Генри.
Стук в дверь выдернул ее из собственных мыслей. Она почувствовала, как забилось в груди сердце, как поднялась внутри надежда и как смыло ее разочарованием, когда Эмма вошла в офис. Несовместимой с жизнью оказалась нелепая идея, что к ней мог прийти сын, попросить прощения за утреннюю сцену и сказать, как сильно ее любит. Она почувствовала себя глупо, ведь пусть даже и на краткий миг, но она отдалась во власть фантазии, зная, что Генри в школе, его сознание полнится новыми знаниями, а не мыслями о ней. Сердце болезненно сжалось, и она проглотила внезапно вставший ком в горле. Неотрывно смотря прямо в зеленые глаза, она выдавила из себя кроткую улыбку. Регина понимала, что улыбалась неестественно и отнюдь не дружелюбно, но когда дело касалось стоящего перед ней человека, не было смысла притворяться.
- Мисс Свон, я вижу, вы никак не дождетесь приглашения и вваливаетесь просто так.
Презрение в ее голосе заставило Эмму остановиться. Секунду она выглядела растерянной, как будто собиралась что-то сказать, но замечание Регины сбило ее с мысли.
- Вообще-то я постучалась!
- Да, но не дождались, когда вас пригласят войти.
Хотела бы Регина знать заранее, кто стоит по ту сторону двери. Знала бы, крикнула «убирайтесь прочь», просто чтобы досадить Эмме. У нее сейчас нет настроения для очередной назревающей ссоры, которую, скорее всего, она же затеет. Потому что между ними была такая взрывная химия, которая могла сдетонировать от малейшего движения; Регина просто не могла устоять.
- Прощу прощения. Я не это имела в виду… в любом случае. Я пришла сюда не ругаться, - извинилась Эмма, а затем пожала плечами и почесала за ухом; жест, выдававший в ней детскую неуверенность. Ниспадающие на спину кудри в солнечных лучах создавали иллюзию ореола вокруг ее головы. Регина сердито нахмурилась.
- Я пришла поговорить о Генри.
- Тогда я полагаю, вы здесь, чтобы раскритиковать мой способ воспитания сына и показать, какая я плохая мать? – злой сарказм был приятен губам. Будь она проклята, если доставит Эмме удовольствие узреть, какой хрупкой она на самом деле была. За долгое время Регина настолько привыкла нападать, что это по умолчанию стало ее способом решать все проблемы.
- Генри нужно постричь, - не важно, насколько альтруистическими была мотивы Эммы по прибытию сюда, все они вылетели в форточку, как только Регина начала говорить.
- Значит, вы все-таки пришли сюда критиковать.
- Нет! В смысле… Аррр! – Эмма несколько раз вздохнула, чтобы успокоиться, и провела рукой по волосам – жест, который всегда раздражал Регину. – Но почему с вами всегда так сложно? Вы перестанете меня накручивать ради собственного удовольствия хотя бы на секунду? Я пришла сказать, что Генри навестит вас позже. И я тут подумала, может быть вы сводите его к Грэнни – я знаю, что он очень хочет отведать банановый сплит от Руби. Я пообещала угостить его, но мы могли бы пойти все вместе. Думаю, так было бы для него лучше.
- Я не стану здесь сидеть и слушать, как вы говорите мне что хуже, а что лучше для моего сына. Я могу…
Эмма не дала ей закончить.
- Черт возьми, Регина, я просто пытаюсь помочь! Почему тебе так трудно это понять? Я хочу для него лучшего, также как и ты.
Регина не шелохнулась. Она была уверена, что лицо ее не оставалось столь бесстрастным, как хотелось бы. Слова недовольства заставили почувствовать себя уязвимой. И это было настолько заметно, что Эмма посмотрела на нее с широко раскрытыми глазами. Что-то внутри Регины разбилось вдребезги, она не знала что и почему, но весь ее боевой дух, все то, что делало Регину Региной, неожиданно исчезло. Плечи поникли, она поспешно выдохнула; заморгала, пытаясь удержать себя в руках, хотя все внутри нее крошилось и рушилось.
- Он меня ненавидит, - она не знала, отчего произнесенные шепотом слова удивили ее больше, чем Эмму.
- Нет! Это не так. Ему всего десять – он не знает, что такое ненависть, - Эмма сделала несколько быстрых шагов, обошла стол и опустилась перед Региной на колено; положила теплую руку на ногу женщины. – Он просто раскидывается этим словом. Он… сбит с толку. Между прочим, я никогда не говорила, что ты плохая мать. Если бы это было правдой, разве Генри стал бы таким чудесным ребенком?
Регина надела обычную маску безразличия, но знала, что не сумеет сокрыть намек на ранимость, таящийся в ее глазах. Она скинула чужую руку с колена; Эмма тотчас почувствовала себя неловко и поднялась на ноги; она встретилась с Региной взглядом и ласково улыбнулась. - Мы можем начать все с начала? Притвориться, что я постучала в дверь и дождалась приглашения войти, мы поприветствовали друг друга; и теперь собираемся попытаться успешно провести с Генри вторую половину дня?
- Не понимаю, как это вас касается или, раз уж речь зашла, зачем вы даете мне советы по поводу того, как проводить время с собственным сыном, мисс Свон, - жестко сказала Регина, ее губы вытянулись в тонкую линию, челюсти напряглись, а голос стал слишком резким. Регина попыталась абстрагироваться от ситуации, но несмотря на грубость в голосе, слова выходили слабыми, даже по ее собственному мнению.
- Нет, понимаешь.
И это правда. Регина не хотела к радости Эммы признавать ее правоту, но она действительно была в чем-то права. Она тоже приходилась Генри мамой и по каким-то странным причинам хотела сблизить Генри с Региной. Может, ей казалось, что это поможет Генри справиться с иллюзиями? А может она хочет просто подставить Регину; притворяется, что делает все из лучших побуждений, а затем вонзит ей нож в спину, украв сына. Или, возможно, она действительно считает, что Регина нужна Генри; что их отношения можно спасти и сделать такими, какими они были раньше. Регина осознала, что ей очень хочется верить в последний мотив. Ей не дали шанса ответить на предложение провести вторую половину дня в кафе у Грэнни, потому что в этот момент со стороны улицы раздался пронзительный крик, сопровождаемый громкими воплями.
- Что это было? – широко раскрытыми глазами уставилась на Регину Эмма. Они практически одновременно подбежали к окну, когда еще один крик – на этот раз о помощи, - проник сквозь стены в офис мэра.
Глава пятая
Вид из окна офиса мэра напомнил Эмме фильм ужасов. Ничего не понимающие люди в панике бежали во всех направлениях. Она увидела знакомую женщину, показавшуюся из-за расположенной на углу аптеки. Она бежала к ним через всю улицу, пытаясь найти убежище в мэрии. Но ее подрезала вильнувшая в сторону машина, которая затем со скрежетом врезалась в фонарный столб. Искры посыпались на испуганную женщину, она упала на колени, - ее полные муки крики проникли в чужеродную тишину офиса. Водитель машины, очевидно, не пристегнулся; он размозжил голову о разбитое лобовое стекло. Эмма почувствовала отвращение и неловко сменила позу. Стоящая рядом Регина была неподвижна и едва дышала.
Двое мужчин, спотыкаясь, вышли из парка, - на одном был костюм, на другом – дурно сидящий светло-голубой пиджак. Они казались странной парочкой и не менее странно двигались - урывками, словно не контролировали конечности. При этом они направлялись к сидящей возле разбитой машины женщине. Эмма решила, что они собираются помочь, но как только они подошли поближе, она увидела, что их одежда пропиталась кровью, заметила их отвисшие челюсти и пустой голодный блеск в глазах. И тогда, наконец, до Эммы дошла суть происходящего.
- Они… они… они зомби, - она бы захохотала от неправдоподобности такого предположения, если бы мистер Костюмчик не накинулся на до смерти испуганную женщину, кусая ее зубами и царапая руками – ногти впились в мягкую кожу. Мужчина в голубом пиджаке попытался присоединиться, но его оттолкнул несомненно более сильный партнер. Он споткнулся, потерял равновесие и рухнул на землю. К тому времени, как людей на улице не осталось, поэтому Эмма встала перед Региной, загораживая ей обзор на подошедшую к завершению картину гротескной жестокости, и положила ей руку на плечо. Регина учащенно дышала, ее глаза расширились от страха. Она моргнула, а когда ее глаза вновь открылись, в них читалась решимость.
- Мы должны найти Генри!
Разумеется, первой мыслью Регины был Генри, - он всегда имел для нее наивысший приоритет.
Первым делом Эмма отметила, что Регина включила ее в команду, сказав «мы», а не «я». Затем она начала разрываться между тысячью направлений одновременно. Она хотела найти Генри и вместе с Региной сейчас же убраться отсюда. Она хотела убежать. Она хотела остаться и сражаться. Она хотела проснуться от этого кошмара, потому что происходящее просто не могло быть реальностью. Однако один взгляд в окно рассказал ей обо всем, что следовала знать.
- Я же шериф. Мне нужно… Мне нужно помочь и защитить жителей Сторибрука.
- Я - мэр. Я тоже должна помогать.
- Нет, Регина, ты должна забрать Генри, - Эмма прочла слабый протест в глазах Регины, но приложила палец к красным губам, не давая словам выскочить наружу. – Нет. Иди и забери Генри. Отправляйся в школу, найди его, защити его. Я тебя там встречу – как только, так сразу.
- Куда ты собралась?
- Мне нужно в участок, чтобы разобраться с происходящим и если все так, как показывали в фильмах, нам понадобится оружие… много оружия, - она посмотрела на пистолет, вытащила его из кобуры и протянула Регине. – Ты знаешь, как им пользоваться?
- Да, но… Почему бы нам не пойти вместе? По крайней мере, пока ты не раздобудешь себе пистолет? Ведь за пределами здания небезопасно.
Эмма не сумела сдержать кроткой улыбки.
- Беспокоишься за меня?
- Нет! – нахмурилась Регина. – Хорошо, да. Я предвкушала тот самый банановый сплит.
Улыбка Эммы стала шире.
- Ну, разумеется.
- Нет, не совсем. Но ты сказала, что это хотел Генри.
Как только его имя произнесли вслух, все эти легкие подколки прекратились сами собой. Мысль о том, что Генри напуган и возможно совсем один, сразу же напомнила о реальности, в которой они жили. Им нужно выбираться отсюда, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. В это время дня он должен находиться в классе, а это значит, что с ним должна быть Мэри Маргарет. Эмма почувствовала, как стало легче дышать. Мэри Маргарет убережет Генри до их прибытия – она была в этом уверена.
Эмма осмотрела комнату в поисках чего-нибудь, чем можно будет защититься, если возникнет необходимость. Регина права, вряд ли ей удастся без проблем добраться до участка. Она не знала, насколько все плохо, но судя по разыгравшейся на их глазах сцене, понимала, что оружие – любое оружие, - будет полезным. Взгляд упал на тележку для еды, стоявшей под дорогостоящим зеркалом, - там располагался графин, стаканы и нож для колки льда. Она схватила острый инструмент, чувствуя легкий, но на удивление приятный вес в руке. Да, нож подходит.
Она направилась к двери, приоткрыла на дюйм, ища первые признаки заварушки. Коридор был пустым, тихим и зловещим.
Эмма почувствовала, как побежали по коже мурашки – что-то здесь было не так, неправильно. Открыв дверь настолько, чтобы они обе смогли проскочить, она оглянулась через плечо на Регину, отмечая, что женщина твердо сжимала пистолет в правой руке. Они крадучись прошли по коридору, прижимаясь к стенам, их сердца бешено стучали в груди, а на лбу выступил пот.
В здании не было следов присутствия других людей. Странно. Может быть, все испугались и убежали – в попытке добраться до любимых или вернуться в относительно безопасные дома. Эмма сомневалась, что четырех стен достаточно, чтобы уберечь кого-нибудь от опасности. Злу не нужны двери, чтобы войти. Основываясь на том, что они видели, - что бы это ни было, - можно было с уверенностью сказать, что это зло. Она задрожала и заставила себя сосредоточиться на том, что им предстояло. Ей пока не удалось постичь всю реальность происходящего. Зомби ведь не существуют, так? Все эти фильмы ужасов, что она смотрела годами, мелькали в сознании, наиболее шокирующие сцены заменялись воспоминаниями о женщине, которую на их глазах разорвали на части и съели.
Когда они достигли парадного входа, Эмма остановилась. Она обернулась к Регине, посмотрела ей в глаза, изо всех сил стараясь показать женщине, что она чувствует. При этом она сама не могла определить чувство, скручивающее ей желудок. Она хотела, чтобы у них было больше времени. Она хотела убедиться, что их ранее соглашение вступило в силу, чтобы они нашли общий язык, чтобы Регина поняла – Эмма всего лишь пытается помочь, а не отнять у нее Генри.
- Ждите меня в школе, договорились? Спрячетесь где-нибудь. Я вас найду. Просто убедись, что вы с Генри в безопасности.
Регина жестко кивнула. Она была непривычно молчалива с момента, когда все это началось, и как только они вышли из здания, Эмма схватила Регину за руку, останавливая.
- Целься в голову, чтобы уж наверняка.
Глава шестая
Регина вцепилась в пистолет, который дала ей Эмма. Оружие внушало обманчивое чувство защищенности, о котором она даже не подозревала. Улица опустела, но ее часть очень походила на зону военных действий. Она увидела капли и лужи крови и изо всех сил старалась не думать, что стало причиной подобного до ее прихода. Женщина, на которую напали ранее, исчезла. Этот факт обеспокоил Регину куда больше, чем если бы она нашла изувеченное тело, лежащее посреди улицы.
Регина была напугана, но боялась не за свою безопасность, а за безопасность Генри. Она знала, что даже в лучшие времена была чересчур опекающей мамой, но прямо сейчас, прижимаясь спиной к внешней стене мэрии, она жалела, что не решилась перевести ребенка на домашнее обучение. По крайней мере, она была бы с ним рядом, когда нагрянула беда. Но хотя она ругала себя за свои решения, при этом понимала, что покинуть пост мэра – это не выход, и никогда им не был. Генри нужно общаться со своими ровесниками. Может, у него и не было близких друзей, но большую часть дня он проводил с детьми своего возраста.
На последнем родительском собрании Мэри Маргарет сообщила, что дела у Генри налаживаются, он стал больше общаться с другими; она намекнула, что мальчишки постарше перестали его задирать. Уже позже Регина подслушала разговор названных мальчиков, которые говорили о ее сыне. С их слов она сделала вывод, что частые визиты Генри в кафе Грэнни в компании Эммы поспособствовали его хорошим отношениям с Руби – в которую те самые мальчишки, очевидно, были влюблены. Генри, разумеется, никакого влечения к Руби не испытывал: она просто баловала его сладкими десертами и горячим какао, другие положительные качества девушки его не интересовали. Во всяком случае, положительными они были для молодых парней и, возможно, для женщин вроде Эммы Свон, саркастично заметила про себя Регина.
Она посмотрела дальше по улице, ища любые признаки присутствия Эммы, но та, должно быть, уже завернула за угол и направилась в участок шерифа. Регина прикусила губу, сожалея о своих осуждающих мыслях и желая получить возможность изменить отношения между ними. Их разговор, имевший место ранее, обещал шанс на нечто помимо существующих враждебных отношений. Слова Эммы имели смысл, они должны работать вместе, а не против друг друга – в нынешних обстоятельствах это кажется уже вынужденной мерой.
Шаркающий звук вырвал Регину из размышлений и удержал от дальнейших действий. Она застыла, вжалась в стену, приготовив пистолет. Дыхание участилось, и она заставила себя успокоиться. Она нервно облизала губы, почувствовав соленый вкус пота. Звук прекратился; она направилась к углу здания и отважилась посмотреть за угол.
В нескольких шагах от нее стояла женщина; ее одежда была испачкана чем-то темным, разорвана в нескольких местах, на ноге не хватало одной туфли. Она слегка покачивалась и втягивала воздух; голова качалась из стороны в сторону в странной болтающейся манере. Регина немедленно ее узнала, - женщина столько раз отпускала ей лекарства, - и ее смерть навсегда запечалиться в сознании Регины. Теперь стало очевидным, что мертвые способны передвигаться.
Ей трудно было принять идею существования зомби, но у нее еще будет время, чтобы это постичь, сейчас же она должна сделать все, что в ее силах, чтобы забрать Генри. Она подумывала над тем, чтобы пристрелить женщину, но ей хотелось поберечь патроны, - дополнительной обоймы все равно не было. К тому же Регина не была уверена в последствиях громкого звука выстрела – вдруг он привлечет еще больше живых мертвецов? Она не может этого допустить. Ей нужно оставаться спокойной, рационально думать и быстро реагировать. Нужно добраться до сына, не шуметь и не выдать своего присутствия. Хороший, складный план.
Она скользнула обратно за угол. Посмотрела на ноги – лучше бы она обула сегодня что-нибудь попрактичнее, - туфли-лодочки не созданы для тихой ходьбы или бега. Она снялась их, поморщилась из-за холодной земли под ступнями. Ей нужно добраться до школы, а для этого придется либо перебежать улицу прямо на глазах мертвой женщины, либо повернуть назад, обогнуть здание мэрии и пройти через парк. Но поскольку оба мужчины, которых они с Эммой видели ранее, пришли именно из парка, Регина с уверенностью заключила, что попытка прорваться этим путем вряд ли будет хорошей идеей. Она предпочтет разобраться с одним-единственным мертвецом, чем с их оравой.
Она оглянулась вокруг, ища глазами оружие менее шумное, чем пистолет. Она подобрала острый обломок металла, который валялся на земле. Кажется, это часть той машины, что врезалась в столб дальше по улице. Она стянула с себя блейзер, обмотала его вокруг куска метала, чтобы можно было спокойно держать его в руках, не боясь при этом порезать ладони. Сжимая в одной руке пистолет, в другой – самодельный нож, она проскользнула за угол, изо всех сил стараясь не попасться на глаза. Она пригнулась, прячась за несколькими припаркованными машинами, неотрывно следя за покачивающейся посреди улицы угрозой.
Ее удача закончилась, как только оборвался ряд из припаркованных машин, и прятаться было не за чем. Она надеялась, что сможет проскочить незамеченной, не привлекая при этом внимания мертвеца, другого выбора просто не было. Шум из-за спины заставил ее обернуться: это несся по тротуару кот, привлекая к себе внимание Регины и бывшего аптекаря, что стояла в паре шагов от нее. Регина посмотрела перед собой, уставившись в обвисшее лицо с пустыми глазами, которые каким-то образом сфокусировались на ней. Мертвая женщина испустила булькающий рев, протянув перед собой руки; пальцы согнулись, готовые вцепиться в Регину, которая поспешно поднялась на ноги. Она замахнулась самодельным оружием, но прежде чем ей выпал шанс напасть, кровожадное создание ее опередило. Единственная мысль, пронесшаяся в голове в тот момент: «Господи, она такая быстрая; не то, что медлительные зомби из фильмов».
Ее тело ударилось о землю, воздух выбило из легких, а край тротуара болезненно впился в спину. Она судорожно хватала ртом воздух, при этом старалась удержать от себя подальше щелкающие челюсти с острыми зубами, нацеливающиеся на нее снова и снова. Вряд ли можно было назвать Регину экспертом по зомби, но она не была совсем уж невежественной. Отличная идея – избегать укусов. Она боролась, уронив подле себя пистолет – вместо этого использовала руку, чтобы оттолкнуть энергичные челюсти; другая рука, описав дугу, с достаточной силой вонзила кусок металла в череп нападавшего, чтобы его пробить. Неожиданно она обнаружила, что прижата к земле мертвым весом трупа. Она оттолкнула его, поднялась на ноги и захватила пистолет. Она оставила обломок металла и свой блейзер и, быстрым взглядом окинув улицу, чтобы убедиться, что никто и ничто не подтянулось во время борьбы, Регина побежала.
Школа располагалась неподалеку; спрятавшись по дороге в нескольких укромных уголках, она сумела пройти мимо мертвецов, большинство из которых были заняты павшими жителями Сторибрука. Регина чувствовала себя ужасно от неспособности помочь, но прямо сейчас нужно было выжить, и она здраво рассудила, что для нее превыше всего безопасность Генри, ее собственная и, неохотно призналась она себе, безопасность Эммы.
Школьный двор пустовал, а двери центрального входа были настежь открыты. Регина задрожала от одного только вида; все это казалось неправильным. Она направилась к дверям, заглянула в пустой коридор и подняла пистолет, проходя из класса в класс. Пульс бился в сумасшедшем ритме. Генри нигде не было видно, равно как и других детей и их учителей. Регина завернула за угол, услышала тихое шушуканье и остановилась. Она осторожно прислушалась – ничего. Потянувшись к ручке двери, ведущей в следующий класс, она медленно отворила дверь. И тотчас расслабила напряженные плечи, позволяя губам растянуться в улыбке при виде находящегося там человека.
Мэри Маргарет вместе с Генри, прижавшись к друг другу, сидели в дальнем конце комнаты. Ее сын выглядел бледным и испуганным, но как только он узнал вошедшую женщину, вскочил на ноги и бросил к ней с распростертыми объятьями, совсем как в детстве, когда он лез обниматься, стоило Регине только вернуться домой с работы.
Генри сошел с лица и встал посреди классной комнаты; руки безвольно повисли вдоль тела. Его взгляд устремился куда-то за спину Регине, и у нее едва ли было время, чтобы понять, что голос Мэри Маргарет говорил ей обернуться, прежде чем сильный удар в плечо лишил ее равновесия. Она упала на пол, из-за боли выронив пистолет, -он отлетел в сторону вне ее досягаемости. Регина подняла глаза, увидев над собой двух мертвых мужчин, в которых тотчас узнала преподавателей, прежде чем ее взгляд упал на детей с отсутствующим выражением лица, толпящихся за ними в коридоре.
- Генри, назад! – она сделала рывок по направлению к пистолету, но один из учителей крепко схватил ее за ногу. Боль, расползшаяся от лодыжки, вызвала только раздражение. Другой ногой она ударила нападавшего по руке, но это не возымело никакого эффекта, его хватка только усилилась. Регина кинула взгляд через плечо – пистолет был слишком далеко, ей не добраться до него вовремя, да и вообще не достать.
Ее начали тащить, и все внимание она уделила своему захватчику: сменила тактику и пнула его в голову.
Раздался громкий выстрел, и хватка на лодыжке Регины ослабла, когда мертвец упал на пол. Она освободилась, пока разливалась по полу и по ее ноге темно-красная жидкость. Оставшегося стоять взрослого мертвеца, казалось, нисколько не заботил завалившийся приятель, он потянулся к ее ноге в попытке завершить дело предшественника и вытащить Регину в коридор. Раздался следующий выстрел, высвободившаяся Регина повернула голову и увидела стоящую перед Генри Мэри Маргарет, с пистолетом в руках и с выражением, которое было нечто средним между неверием и изумлением, на лице.
Глава седьмая
Эмма без инцидентов добралась до участка. За последние пятнадцать минут она увидела больше разрушений, чем за всю свою жизнь, но ей пришлось взять себя в руки, сконцентрироваться на поставленных задачах, - добраться до участка, понять ситуацию, взять оружие, забрать Генри и Регину в безопасное место и убедиться, что Мэри Маргарет в порядке.
Она попыталась связаться с внешним миром, но городская линия отключилась, забрав с собой интернет. Мобильник находился вне зоны обслуживания, что не на шутку ее встревожило – каков вообще размах трагедии? Она не умела пользоваться старомодным радио, но вряд ли это имело значение, даже если бы она знала как. Она вспомнила, как Грэм упоминал, что радиоприемник сломан. Они не стали его чинить, решив, что он свое отслужил. Сейчас не время сожалеть о прошлом; вместо этого она засунула нож для колки льда в задний карман джинсов, схватила пару короткоствольных пистолетов и винтовки. Она набила патронами свободные карманы, прежде чем окунуться в хаос, который из себя представлял Сторибрук. Ей необходимо как можно быстрее добраться до школы. Возможно, на машине было бы быстрее, но она привлекает внимание. Эмма решила отправиться пешком.
Улицы были на удивление пусты, и это ее нервировало. Но в некотором смысле Эмму радовал такой поворот, это означало, что ей не придется быть крайне осторожной, и она сможет двигаться быстрее. Проходя мимо кафе Грэнни, она заметила через окно движение. Она подошла поближе, вглядываясь. В кафе было пусто, столы неубраны, а несколько отставленных стульев ныне валялись на полу. Она увидела как что-то, кто-то, шевелится за барной стойкой. Мелькнули красные пряди волос, и это успокоило нервы Эммы. Она толкнула дверь и вошла в кафе.
- Руби? – она старалась говорить потише, поскольку не знала, были ли они одни и была ли Руби… Руби. Она подняла пистолет, сказав себе, что «лучше перестраховаться, чем сожалеть».
Обычно радостное лицо подруги выглянуло из-за барной стойкий. Эмму встретили не счастливой улыбкой, которую она ожидала, а слабой улыбкой, за которой скрывалось облегчение, и парой наполненных слезами глаз.
- Эмма? Ох! Что происходит? В смысле… я знаю, что происходит. Я думала, ты… одна из них. А я просто.. и… и…, - Руби глубоко вздохнула, успокоив взволнованное сознание и утихомирилась. – Эмма, я так счастлива тебя видеть.
- Я тоже рада тебя видеть, - Эмма взглянула на подругу, заметила засохшую кровь на ее ладонях и забрызганный, в пятнах передник. – Где Грэнни?
Стоявшие в глазах Руби слезы потекли по щекам, оставляя за собой черные следы туши.
- Она… - из-за рыданий, ее голос затих, она на секунду запнулась, затем прикусила губу, встречаясь с Эммой глазами. – Они добрались до нее. Я была на кухне, меня они не заметили. Когда посетители начали в панике убегать, они последовали за ними. Но Грэнни, она… она не ушла.
Во время рассказа, Руби подошла к двери, ведущей на кухню, открыла, прислонилась к ней спиной и закрыла глаза. Эмма ахнула, испытав шок – Грэнни лежала на полу, а разделочный нож был вонзен ей в лоб, под головой образовалась лужа крови.
- Руби, мне так жаль, - Эмма обняла дрожащую подругу. Руби зарыдала ей в плечо, а Эмма утешительно гладила ее по спине, изо всех сил стараясь успокоить. – Руби, я знаю, что это нелегко, но ты поступила правильно. Она была бы тебе благодарна. Я знаю, она не хотела бы стать одним из них, не хотела бы ранить кого-то.
Эмма отстранилась, вытирая большими пальцами дорожки слез с щек Руби.
- Тебе нужно держаться. Ради Грэнни.
Руби храбро кивнула, – на губах ее дрожала улыбка.
- Мне нужна твоя помощь. Я должна добраться до школы, там Регина с Генри. Надеюсь, там же Мэри Маргарет. Нам нужно их оттуда вытащить, понимаешь?
Руби пару раз шмыгнула носом, медленно выпрямилась – в глазах вместо печали читалась решимость. Она потянулось к одной из винтовок, что висели у Эммы на плече. – Что мне нужно сделать?
Они рискнули покинуть кафе, прошлись по тихим пустынным улицам, ища любое движение, прислушиваясь к звукам. Все было тихо, и это выбивало Эмму из колеи: хотела бы она знать, куда все делись. Разумеется, большинство людей пряталось, но зомби, которых она видела ранее, должны были блуждать по улицам; их отсутствие действовало ей на нервы. Черт возьми, где они?
Она нашла ответ на этот вопрос, когда они достигли школы. Школьный двор был заполнен живыми мертвецами – они толкали друг друга, пытаясь пролезть в здание, не заботясь об остальных. У входа образовалась пробка, где они нападали друг на друга, что войти. Некоторые заканчивали лежа на спине, карабкались, пытаясь подняться на ноги – некоторым это удалось. Эмма не знала, что делать. Она посмотрела на Руби, которая уставилась на развернувшуюся перед ними картину с широко раскрытыми глазами.
Им надо пробраться в школу и не погибнуть при этом. Даже если они сумеют пулями проложить себе вход внутрь, она сомневалась, что им хватит патронов и удачи, чтобы покинуть здание. Генри, Регина и, вероятно, Мэри Маргарет все еще находились в школе, и времени у них практически не было. Эмме нужно было придумать план – очень быстро.
Глава восьмая или Регине вечно достается больше всех
Обернув руку курткой, Эмма пробила стекло, засунула руку в образовавшуюся дыру, чтобы полностью открыть окно. Без особых усилий забралась внутрь и встряхнула куртку, освобождая от осколков. Классная комната, в которую она проникла, была пуста; девушка заранее в этом убедилась. Мертвецы у входа были слишком заняты, чтобы заметить, как Руби и Эмма обошли двор. Как только они оказались за школой, то начали быстро заглядывать в окна, ища подходящую комнату. Большинство классов пустовало, но они наткнулись на класс с детьми и учителями. Те забаррикадировались изнутри, подперев входную дверь сваленными партами. Эмма тихо постучалась в окно, привлекая внимание одного из учителей. Их уже представляли друг другу – это была Кэрол, она однажды заносила бумаги Мэри Маргарет.
Как только окно открылось, Эмма передала Кэрол свою винтовку и пистолет вместе с патронами. Она приказала ей и другим преподавателям вооружиться и выскользнуть через окно вместе с детьми, пока мертвецы заняты. Здесь они не в безопасности и будут загнаны в угол, как только зомби вышибут дверь, поэтому она сказала им залезать в машины и уезжать из города, не оглядываясь и не останавливаясь.
Руби помогала им уйти, пока Эмма присматривала класс, в который можно было бы залезть. Кэрол сказала, что паника вспыхнула во время перерыва. Мэри Маргарет находилась внутри, убиралась после урока рисования. Генри остался с ней, предпочтя помочь с уборкой, чем играть на улице с одноклассниками. Вероятно, они все еще в классе Мэри Маргарет, если только… Нет! Эмма отказывалась об этом думать. С ними обоими все хорошо, с ними также должна быть Регина, она не позволила себе верить в другое.
Класс, в который ей нужно было пробраться, находился в другом конце школы – голодная толпа мешала Эмме пройти туда. Она выбрала класс, который находился напротив кабинета Мэри Маргарет, и теперь стояла перед дверью, ведущей в коридор, и прислушивалась.
Раздавалось множество рычаний и шарканий – и криков. Услышанные ею крики принадлежали Генри, она сразу же узнала его голос. Он выкрикивал имя Регины, убеждая Эмму в том, что его мать была с ним в классе. Голос ребенка звучал испугано, и ее сердце сжалоь: все, что она хотела – защитить его.
Судя по звукам из коридора, расстояние между классами, которое ей нужно преодолеть, было заполнено мертвецами. Она посмотрела на часы: в следующие три минуты Руби будет готова исполнить их план. Эмма не думала, что сможет выдержать дольше. Генри закричал изо всех сил, когда Эмма распахнула дверь, и в каждой руке у нее было по пистолету.
Первые выстрелы она сделала, не глядя, а как только осознала, что большая угроза исходит от детей, почувствовала, как скрутило желудок. Целясь в лоб, она расчистила себе дорогу до следующего кабинета. Она крикнула Генри, хотела, чтобы он знал, - она на подходе. Обойма пистолетов опустела, вокруг нее толпились дети, и у Эммы не было времени на перезарядку. Она кинула оба оружия, и достала последний, полностью заряженный пистолет, который был засунут за пояс джинсов. Два выстрела – и она внутри комнаты, куда был загнан ее сын. Она захлопнула дверь, закрыла ее и поставила перед ней парту, надеясь, что конструкция продержится еще пару минут, прежде чем подоспеет Руби.
Два мальчика и маленькая девочка яростно набросились на кого-то на полу, Мэри Маргарет стояла с пистолетом, целясь в детей, но не могла выстрелить из страха попасть в неизвестного. Генри стоял в дальнем углу, плакал и дрожал от страха.
Эмма схватила одного мальчишку за шею и оттащила от остальных. Он брыкался и рычал, пытаясь вырваться. Скрюченные пальцы потянулись к ее лицу, и она бросила его на пол, чтобы он ее не поцарапал. Он издал звук, напоминающий разозленного кота, прежде чем со всей силы врезался в нее. Она пошатнулась и потеряла равновесие, ударившись одной стороной лица о парту, прежде чем сумела подняться. Она заскулила, когда ей рассекло бровь, отчего кровь потекла по виску в волосы. Оттолкнув от себя мальчика, она встретилась взглядом с Мэри Маргарет, разглядев боль и ужас в знакомы глазах, но также видя в них решительность – им нужно сделать это без всяких сантиментов, не думая о том, кем эти дети когда-то были.
Мэри Маргарет спустила курок; Эмма старалась не обращать внимания на боль, пульсирующую над глазом, и пошла за следующим нападавшим. Девочка была маленькой и не смогла оказать достойного сопротивления – сила Эммы во много раз превосходила силу ребенка. В этот раз спустила курок Эмма. И почувствовала, как поднимается по горлу волна желчи от осознания, что она забрала жизнь невинного ребенка – с этим ей никогда не смириться. Последний мальчик все еще щелкал челюстью, пытаясь отхватить хороший кусок от жертвы. Быстрый бросок, точный выстрел, и в комнате стало совсем тихо. Как будто кто-то поставил фильм на паузу; поверхностное дыхание заглушили удары и царапающий звук со стороны коридора.
- Что-то вы долго, шериф, - сухое замечание Регины вывело всех из оцепенения. Она все еще лежала на полу, в порванном платье, без туфель, с грязными ногами и царапинами на плече и бедрах. Она улыбалась – в некотором смысле с облегчением, и хотя дразнящая ухмылка совсем не вязалась с ситуацией, это было все, что нужно Эмме прямо сейчас. Генри бросился из угла, обнял маму, слезящимися глазами ища Эмму.
- Они напали на Регину, - Мэри Маргарет указала на лежащих в неуклюжей позе на полу взрослых. – Я их пристрелила, но шум привлек сюда остальную часть школы. Нас так быстро окружили.
Она выглядела такой печальной и потерянной, Эмма потянулась к ней и обняла за напряженные плечи, ободряюще сжав их.
- Мы скоро уберемся отсюда, Руби уже в пути, мне нужно, чтобы вы… - Эмма не успела закончить, когда громкий треск сотряс здание.
- Отойди от стены! – Эмма схватила Генри одной рукой, а другой помогла Регине подняться. Мэри Маргарет едва успела шагнуть за Эмму, когда пробило стену. Через образовавшийся проем вкатился грузовик, а за ним тянулся поток мертвецов. Руби перегнулась через водительское сидение и открыла боковую дверь, помогая Генри влезть внутрь. Мэри Маргарет запрыгнула на заднее сидение, пока Эмма отстреливала клацающих челюстями созданий, которые лезли через дырку в стене. Регина была следующей; она подошла к грузовику, но высокий мужчина в запачканном маслом комбинезоне набросился на нее, она неудачно оступилась. Регина сильно ушибла руку о машину и застонала от боли. Не сумев устоять на ногах, она при падении ударилась головой о землю и потеряла сознание.
Эмма выстрелила в мужчину, откинула его в сторону и при помощи Мэри Маргарет сумела втащить Регину в машину. Как только Эмма закрыла за собой дверь, Руби надавила на газ, разворачивая машину на опасной скорости через проделанную в стене дыру, и вывернула на дорогу, проложив себе путь через толпу мертвецов. Она переключила скорость и помчалась по улицам Сторибрука, даже не думая о том, сколько дорожных правил нарушила, потому что с ней в машине сидел шериф и призывал гнать быстрее.
Когда они проезжали мимо кафе, машина замедлила свой ход, и Руби запаниковала. Она вдавила педаль в пол, но ничего не произошло.
- Эмма! Машина сломалась! Я теряю скорость!
Эмма выглянула в окно, прикидывая, насколько безопасно им покидать машину. Зомби их пока не догнали, но догонят – в скором времени. Она переживала за Регину, которая не пришла в себя после болезненного падения.
- Руби, нам нужно где-то укрыться, где-то в безопасном месте. Пока мы не сможем найти новую, более надежную машину, чтобы убраться отсюда.
Руби вывернула руль, завизжали тормоза.
- Чердак! В гостинице бабушки!
- Чердак? Ты думаешь, это хорошая идея – быть загнанным в угол на высоте трех этажей? – скептический взгляд Эммы не остался незамеченным Руби, хотя ее глаза следили за дорогой.
- Им до нас не добраться. Единственный ход наверх – это люк со складывающейся лестницей; когда он закрыт, то ее не видно.
План не был идеальным, но сейчас Эмма не смогла бы придумать лучшее место, чтобы укрыться. Она хотела присмотреть за Региной, убедиться, что с ней все хорошо, прежде чем они отправятся в путь. Может, им удастся собрать запасов – у нее было такое чувство, что они им понадобятся.
Поскольку это АУ, персонажи здесь несколько в другой ситуации, хотя в целом все напоминает начало-середину первого сезона. Отношения между Эммой и Региной временно урегулированы по их собственной инициативе, хотя настрой у Регины враждебный. Эмма все еще пытается проявлять мягкость и терпение в отношении приемной матери Генри.
-
-
09.04.2014 в 19:39-
-
09.04.2014 в 19:48-
-
09.04.2014 в 19:51-
-
09.04.2014 в 19:57-
-
09.04.2014 в 19:59-
-
09.04.2014 в 20:04-
-
09.04.2014 в 20:18-
-
09.04.2014 в 20:18-
-
09.04.2014 в 23:29Вот и объяснение, как лихая 5-ка оказалась на чердаке гостиницы Гренни и почему Регина была в отключке (досталось ей неслабо, и надо же было этому ходячему ^комбинезону^ так вовремя возникнуть на горизонте).
Экскурс в "ранее" закончился, теперь отсчёт вновь пойдёт с первой главы.
Дальнейшее развитие событий - да, жду, ибо захватывает этот зомбяшный водоворот))
Интересно, они там одни нетронутые ходоками остались или есть ещё счастливцы-недотроги))
-
-
09.04.2014 в 23:40-
-
09.04.2014 в 23:57...прочтёшь три главы и отстанешь)) да)
Осталось-то уже совсем немного. А жаль, хочется растянуть удовольствие, да финалка близка.